Стадия серых карликов - [32]

— Божечки! Опять не видать копытана!?

Он бы зарыдал, если бы умел, а поэтому просто включил свет, прошел в свой закуток, положил перед собой бормочущую рацию и сжал виски ладонями. Ну какая нечистая сила дернула его в сторону Новоостанкинских улиц в семь утра? Если уж на то пошло, рабочий день официально начинается у него с восьми, так нет же, потянула нелегкая в обход. А утро какое было! Шли мамаши и папаши с детками, смена первая в пионерских лагерях начиналась, с вещичками шли, птички вовсю чирикали, прямо-таки рай, а не Дзержинский район.

Еще вчера на 2-ой Новоостанкинской улице черт ногу мог сломать, везде столько наворочено, нарыто, накопано, брошено металла, бетона и дерева, а потом все это еще и перемешано, чтобы никто никогда ничего не понял. А сегодня все было спланировано, каким-то странным, бесследным катком укатано — одна только яма на весь микрорайон и возле нее КамАЗ. «Вот бы вчера наведался сюда Истребитель и просигнализировал начальнику отделения о безобразиях! А я бы начальнику: «Товарищ подполковник! Меры приняты немедленно. Разрешите показать гражданину Около-Бричко микрорайон?» Просто жалко, когда такой положительный момент пропадает ни за понюшку табаку.

О нем речь, а он навстречь: в яме копошился гражданин Около-Бричко вместе со своим соседом Степкой Лапшиным. Выкорчевав из липкой желтой глины бордюрный камень, они тащили его наверх определенно с целью хищения социалистической собственности. Камней таких здесь каждый год зарывали сотнями, но поскольку их никто не крал, то и фактов хищения не было. И сцепились в душе Василия Филимоновича два непримиримых врага: чувство служебного долга и инстинкт самосохранения. Служебный долг повелевал старшему лейтенанту Триконю незамедлительно пресечь попытку хищения, составить протокол и дать делу ход в установленном порядке. Инстинкт же самосохранения горячо шептал: «Вася, беги отсюда, камень он и есть камень, каменюка, цена ей, как почтовой марке, а свяжешься с кем — с самим Истребителем?!»

Тут на помощь инстинкту самосохранению пришел страх, и Василий Филимонович, будучи человеком далеко не трусливого десятка, сделал несколько шагов назад. Вообще, надо заметить, он никого не боялся, ни жены, ни тещи, ни начальства, ходил на нож и под пули, и хотя такое приключилось пару раз в жизни, никакого страха не было, во всяком случае не запомнился. Но гражданина Около-Бричко побаивался, судя по дальнейшим событиям, очень мало — безумству храбрых поем мы песню!.. Напрочь потерял бдительность участковый Триконь: гражданин Около-Бричко явление серьезное и масштабное, оно заслуживает чувства ужаса самых высоких стандартов!.. Прижав рацию к груди и прикрыв ее ладонью, чтобы она не «проболталась» и не выдала его (о том, что ее можно было выключить, почему-то не подумалось), Василий Филимонович на цыпочках зашел за КамАЗ, как вдруг услышал голос из ямы: «Товарищ Триконь, куда? Вы мне нужны!»

Сквозь землю и через КамАЗ не мог же он меня видеть, наивно предположил Василий Филимонович, продолжая отступление в направлении яркоголубого железного гаража, который ему, как выяснилось, к счастью, никак не удавалось снести. Из таких гаражей тут чуть не выросла своего рода воронья слободка, но Василий Филимонович ее всю порушил, за исключением железного ящика одного инвалида войны. Такой он психованный, чуть что — костыль из «Запорожца», поганец, как гранату в тебя кидает.

За имущество столь невоспитанного гражданина Василий Филимонович и схоронился, однако, чуя торопливый шаг Истребителя и неизбежность встречи, совершенно не в интересах службы пожалел о снесенной вороньей слободке. Будь она в сохранности, мигом бы исчез, сбил бы любого со следа, а потому сделал вид, что рассматривает гараж психованного и с целью маскировки истинных своих желаний бормотал: «Хорошо покрасил, хорошо… А краску где он такую яркую и свежую взял?.. Такая в магазинах не продается и долго еще продаваться не будет… Это ж голубой перламутр… Он же по цене маникюрного кьютекса из Парижа или эмали транспарантной для ногтей фирмы «Поллена», Лодзь, Польша… Как фамилия неизвестного несуна?.. Откуда спер голубой перламутр?.. Где он так плохо лежит, что его можно запросто брать и ржавые гаражи красить?»

Гражданин Около-Бричко возник из-за угла, крепко схватил участкового за руку. «Вот теперича, голубчик, я тебя сцапал, вот теперича ты от меня никуда не денесся», — не надо было и школу милиции кончать, чтобы прочесть на торжествующей физиономии гражданина именно эти мысли.

— Пройдемте со мной, товарищ Триконь, — тоном, не терпящим никаких возражений, сказал гражданин Около-Бричко.

«Ну и пройду!» — подумал с возмущением Василий Филимонович, и это была его вторая крупная ошибка с самого утра. Надо было, сославшись на занятость по службе, удалиться, но Василий Филимонович, несмотря на солидную выслугу лет, так и не научился врать. Существует же специальный вид вранья — ложь во спасение, но даже им простодушный участковый и потому вечный старший лейтенант не воспользовался. Мало того, подойдя к яме, он, усугубляя вторую ошибку, напрочь отрезая себе пути для бегства, допытывался, зачем и откуда (!?) они вытащили бордюрный камень. Явно с целью хищения соцсобственности, и поскольку факт налицо, следовало раскрывать планшетку, извлекать оттуда бланк протокола на предмет составления. Степка Лапшин при этом хмыкал и насмешливо вскидывал головой, мол, мент, ну ты даешь, пристал, как к телеграфному столбу. Степка Лапшин слов никаких не употреблял, но Василий Филимонович, прямо наваждение какое-то, сильно обиделся за телеграфный столб, ведь этот предмет из анекдота о старорежимном околоточном, который учил новичка приставать. «Ладно, намек понял», — подумал мстительно Василий Филимонович, чего отродясь за ним не водилось, и спросил: