Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в. - [35]

Для такого государства, как Польша (неразрывно связанного с Литвой), уния представлялась инструментом ликвидации ее внутренней конфессиональной раздробленности, а также средством укрепления внешнеполитических позиций в борьбе с Тевтонским орденом. В связи с этим польско-византийские отношения прошли фазу относительной активизации уже как во время Констанцского собора (1415–1418), так и после него. Переговоры о церковной унии резко активизировались в 30-х гг. XV в. и протекали в условиях прогрессировавшего кризиса в латинской церкви, на фоне почти непрерывно обострявшегося противостояния между папой и Базельским собором (1431–1438). При этом сам византийский вопрос стал сильнейшим катализатором этого противостояния. Ко всему сказанному следует добавить и то, что наиболее значительные последствия в европейской политике, связанные с византийским фактором, лишь в малой степени были результатом прямого влияния Византийского государства как такового. По мнению Н.Г. Пашкина, «в силу исторических обстоятельств у Византии не было другой возможности реализовать свои внешнеполитические интересы без того, чтобы при этом не дать вовлечь себя в паутину церковно-политических противоречий на Западе. В латинских кругах справедливое и эффективное решение «вопроса о греках» в значительной мере переставало быть целью, становясь средством борьбы различных политических групп. В этом одна из причин того, что исторический компромисс, каковым должна была стать Флорентийская уния, заранее был обречен на провал»⁴².

Византийский император постарался обеспечить приезд на собор в Феррару как можно большего количества сторонников унии с Римом из числа иерархов и придворных сановников. К этой группе примкнул на соборе и митрополит Киевский и всея Руси Исидор, который наряду со своим единомышленником Виссарионом Никейским стал одним из самых верных приверженцев и устроителей унии. Однако на соборе было немало и тех, кто считал, что соединение церквей возможно только в том случае, если между Востоком и Западом будет достигнуто единство в вероучении без какого-либо ущерба православию. Лидером этой группы был св. Марк Евгении — один из самых образованных византийцев своего времени, незадолго до собора поставленный митрополитом на Эфесскую кафедру⁴³. На ревнителей православия приверженцы унии как с католической, так и с византийской стороны оказывали давление. Одним из инструментов давления, чтобы сделать своих оппонентов более сговорчивыми, стала выплата денег на содержание участников собора. Еще на Базельском соборе при участии Исидора было решено, что папа римский примет на себя издержки по пребыванию в Италии греческой делегации, которая ввиду крайнего обнищания Византийской империи была неспособна самостоятельно изыскать средства для долговременного пребывания на Западе⁴⁴. Однако деньги византийским представителям намеренно выплачивались нерегулярно, что должно было, с точки зрения католиков, побудить упорствующих «ромеев» скорее пойти на компромисс.

Русская делегация прибыла в Феррару уже в августе и в тот момент, когда предварительные заседания завершились безрезультатно, в связи с чем папа Евгений IV вновь прекратил выдачу денег грекам, которые все чаще задумывались над тем, чтобы вернуться домой⁴⁵. Досрочное прекращение собора не допустил сам император, который просто приказал не выпускать своих подданных из Феррары. Ситуация осложнилась тем, что в городе началась эпидемия чумы. Католические иерархи, напуганные этими событиями, стали разъезжаться.

8 октября 1438 г. пленарные заседания собора все же возобновились. Наиболее жаркие споры разгорелись вокруг прибавления, внесенного латинянами в текст Никейско-Цареградского Символа веры (о Филиокве). Грекам не удалось убедить католиков в справедливости своей позиции и отказаться от прибавления к Символу веры. Многие греческие иерархи предлагали прекратить бесплодные переговоры, но император, для которого уния была вопросом скорее политическим, чем религиозным, вновь настоял на продолжении работы собора⁴⁶.

10 января 1439 г. папа Евгений IV принял решение перенести собор из Феррары во Флоренцию, где уже в феврале 1439 г. возобновились соборные заседания. Предметом обсуждения вновь стали вопросы богословия (различия в учении об исхождении Духа Святого в православной и католической традиции и прочее). Недовольный император хотел поскорее прекратить богословские дискуссии, найти компромисс и объединиться с западными христианами. В этом его поддерживали Виссарион Никейский и Исидор Киевский. Византийской делегации вновь урезали содержание, так что греки терпели большую нужду. Марк Эфесский соглашался на соединение с латинянами только при условии, что из Символа веры будет исключена прибавка филиокве. Католики категорически отказывались пойти на это. Позицию митрополита Марка разделяли всего четыре или пять византийских архиереев. Большинство остальных колебались, постоянно испытывая на себе давление со стороны императора. Патриарх Иосиф, смертельно больной, также стал склоняться к тому, чтобы пойти на уступку латинянам, оправдывая это политической выгодой для гибнущей Византии. Видя бесплодность богословской полемики с греками, католическая сторона фактически поставила византийской делегации ультиматум, требуя, чтобы Восточная церковь приняла латинское учение и заключила унию в кратчайшие сроки — к Пасхе