Среди врагов и друзей - [82]

Проникшие в партизанскую бригаду лазутчики, очевидно, уже знали об аресте Плуцкова.

Одна фашистская змея была ликвидирована. Три самые опасные ползали среди нас и могли нанести непоправимый вред. Мы были этим очень встревожены.

В тот же день ми получили поразившее нас, как громом, известие о гибели комиссара бригады Рудольфа Стоя.

За несколько дней перед этим комиссар во главе группы партизан ушел в Кораловице, чтобы отпечатать в подпольной типографии очередную листовку и организовать встречу с коммунистами города и окрестных сел.

Все шло вначале хорошо. Рудольф Стой провел совещание с коммунистами и связными бригады, дал им задания. На второй день он отправился на квартиру партизана Коболко. Это было первого марта 1945 года. На квартире находился небольшой печатный станок. Трое из шести сопровождавших комиссара партизан печатали листовки, а остальные несли караульную службу вокруг дома.

Было уже одиннадцать часов вечера, и печатание листовок подходило к концу. Рудольф Стой в последний раз прочитал листовку на чешском языке и остался доволен.

— Это будет действовать не хуже наших партизанских мин, — говорил он, потирая руки.

Вдруг за окном раздалась автоматная очередь. В комнату вбежал партизан и крикнул:

— Немцы окружили дом!

— Спокойно, — сказал комиссар, — никакой паники. Будем драться до последнего патрона. Живыми не сдаваться!

Партизаны потушили свет, схватили автоматы и подбежали к окнам.

— Стрелять только по целям! — крикнул Стой. — Бейте по вспышкам!

Немцы ожесточенно обстреливали домик из автоматов и пулеметов.

— Партизан, сдавайся! — закричали они через некоторое время.

— Не дождетесь, собаки! — крикнул Рудольф Стой и хлестнул из автомата на голоса.

И снова в окна и двери домика с грохотом устремились огненные струи пуль. Перестрелка стала еще более ожесточенной. Уже умолкли автоматы партизан у трех окон. Силы обороняющихся убыли наполовину.

— Кто жив, прорывайтесь с гранатами, а я задержу немцев! — крикнул комиссар.

— Мы останемся с вами, комиссар! — возразил кто-то в темноте.

— Выполнять приказ! Прощайте, товарищи! Да здравствует Родина!

Трое партизан и один из наборщиков открыли бешеный огонь из окна, потом выпрыгнули из него. Раздались взрывы брошенных ими гранат.

Комиссар бригады, славный сын чехословацкого народа Рудольф Стой, сражался с врагами до последнего вздоха.

Захватив домик, немцы обнаружили только трупы героев. Комнаты маленького домика на окраине Кораловице были усеяны листовками.

Так погибли героической смертью в бою с оккупантами комиссар Рудольф Стой и шестеро его товарищей по оружию — верные сыновья чешского и словацкого народов.

Нам не удалось похоронить останки комиссара и его боевых товарищей — немцы забрали их трупы с собой.

С глубокой скорбью выслушали бойцы и командиры бригады сообщение о гибели славного комиссара. Около тысячи человек стояло на лесной поляне, обнажив головы. Холодный ветер трепал давно не стриженные волосы, шевелил бороды угрюмых, затихших в искренней скорби партизан.

Выступавшие на траурном митинге давали клятву отомстить фашистским захватчикам за комиссара, за других товарищей, за гибель тысяч борцов сопротивления фашизму, за истоптанную врагами родную землю.

Раздалась команда: «К салюту в честь погибших — без патронов — готовьсь!»

Щелкнули затворы винтовок и автоматов. Лес оружия вырос над партизанской бригадой.

— Огонь!

Прозвучала частая дробь спущенных с боевого взвода затворов. Это был символический салют в память погибших: мы не могли стрелять боевыми зарядами, когда вокруг рыскали своры карателей-оккупантов.

Гибель комиссара в Кораловице была для нас загадочной. И до этого печального дня Рудольф Стой не раз посещал подпольную типографию, однако все обходилось благополучно. Комиссар был всегда очень предусмотрительным и осторожным.

— Я уверен, что и здесь не обошлось без предателя, — сказал заместитель по разведке Виктор Богданович. — К нам затесались предатели.

— Надо их найти, — ответил я.

И снова мы все усиленно занялись проверкой. Подозреваемые лица тщательно проверялись различными способами. Был заведен новый учет партизан, велись наблюдения во время выполнения боевых заданий, но все это никаких результатов не давало.

Кто же они? Над этим вопросом ломали головы люди Виктора Богдановича — самые опытные разведчики бригады.

А враги, пробравшиеся в ряды партизан, действовали все наглее, точно издеваясь над нашими усилиями. Были уничтожены три наши диверсионные группы, посланные на серьезные задания, участились засады фашистских карателей именно в тех местах, где по нашему плану должны были проводиться боевые операции. Вскоре нас постигло новое горе: в одной из таких засад, устроенных немцами, был убит командир первой роты 2-го батальона парашютист Андрей Гронец.

Снова и снова перечитывал я показания расстрелянного нами фашистского лазутчика Плуцкова. Вот что было написано им в конце:

«Майор Курт Гольф не является работником гестапо города Чадца, а прибыл сюда временно, специально для организации борьбы с партизанскими отрядами. Учет своей агентуры Гольф ведет в специальном журнале, в который записан я и три агента, посланные к вам. Журнал этот Гольф хранит в сейфе, в отведенном ему кабинете…»