Среди врагов и друзей - [73]

Из уст в уста люди передавали вести с далеких фронтов, рассказывали о великой Стране Советов и Красной Армии, которая громила и гнала назад гитлеровские орды. Станислав Ворачек слушал эти вести, и в нем зарождалось чувство симпатии к героическому советскому народу, кипела ненависть к фашистским палачам, топтавшим родную словацкую землю.

Когда Станислав услыхал, что в Бескидах действуют партизаны, пуская фашистские воинские эшелоны под откос, он решил во что бы то ни стало найти их. Каждый день брал он свои лыжи, подшитые шкурой дикой козы, двустволку и уходил на охоту, надеясь на случайную встречу с партизанами. Но Ворачеку не везло — все его попытки оставались безрезультатными.

«Где же их искать!» — думал Станислав в эту вьюжную ночь, когда за окошком неистовствовал в глухом лесу ветер, а снежные тучи то застилали черной мутью все вокруг, то вдруг в редкие просветы выплывала луна и озаряла мертвым светом бушующий лес.

Ворачек смотрел в морозное окно, и мысли не давали ему покоя.

Вдруг недалеко от своего дома он увидел вооруженных людей. Они прошли на лыжах с какими-то тяжелыми грузами, поднялись на пригорок и, круто повернув в глубь леса, исчезли, как тени, в снежной мути.

«Это они!» — с волнением подумал Ворачек и стал поспешно одеваться.

— Ты куда это собираешься? — спросила жена.

— Спи, я недолго, — успокоил ее Ворачек.

В коридорчике стояли лыжи, и Ворачек взял их с собой. Выйдя из домика, он забросил за плечи ружье, встал на лыжи и поспешно двинулся по следам вооруженных людей. Вьюга еще не успела замести их лыжни, и вскоре Ворачек спустился в ложбину. Здесь ветру было свободнее гулять на просторе, и следы пропали. Станислав долго раздумывал, куда могли пойти партизаны: в том, что это были они, он уже не сомневался.

То ли охотничье чутье подсказало, то ли выручил случай, но Ворачек направился из лощины вверх по крутому лесистому склону. Было тяжело, но он упрямо шел и шел ступенчатым шагом, зигзагами, пока не выбрался наверх.

Но люди, которых разыскивал Ворачек, исчезли без следа, и он остановился в раздумье.

«Пройду к домику лесника, хоть обогреюсь немного», — решил Ворачек.

Холодный ветер ударил в лицо, идти стало еще тяжелее.

* * *

…Первыми заметили Станислава Ворачека часовые подвижного кругового дозора. Они пропатрулировали свой участок и, выбрав удобное для наблюдения и защищенное от вьюги место, легли отдохнуть. Заметив неизвестного, они послали связного в штаб, а сами продолжали незаметно вести наблюдение: человек с ружьем, да еще в такую глухую ненастную ночь, не мог не вызвать подозрения, тем более, что отряд прибыл сюда всего лишь два дня тому назад, и немцы, вероятно, после провала своей облавы рыскали повсюду.

Когда Ворачек подошел к партизанам, они остановили его и доставили в штаб. Так и познакомились мы с этим смельчаком, оказавшимся впоследствии замечательным связным. Дом этого патриота стал для нас ремонтной мастерской и кухней. Там партизаны чинили и шили одежду, обувь, варили пищу, пекли хлеб.

Я познакомил Ворачека с комиссаром, и он стал рассказывать обо всем, что видел в городе Великая Битча.

— Батальон легких танков вчера прибыл в город и завтра своим ходом должен отправиться в район Банской-Бистрицы, — сообщил Станислав. — В Кораловице находятся две роты горных стрелков, но настроены не очень воинственно. Большинство солдат — старики, вооружены винтовками и пулеметами чешских и французских фирм старого образца.

— Как вам удалось все это узнать? — искренне подивился комиссар.

— В Кораловице у меня есть давний приятель, уже пожилой человек, служил когда-то в чехословацкой армии капралом. Вот он и сообщил мне обо всем. Верить ему можно, он человек хороший.

Мы поблагодарили Ворачека за доставленные сведения, и он ушел выполнять свое первое задание. В то время нас особенно интересовал вопрос, не напали ли немцы на следы нашего нового расположения.

— Люди сами начинают нас находить, чтобы помочь нам, — удовлетворенно сказал комиссар, когда Станислав ушел. — Это хороший признак!

— Да, растет гнев народный, — заметил Янушек.

…Для встречи пограничников, пожелавших вступить в наш отряд, было решено послать Рудольфа Янушека.

Комиссар, Янушек, Мельник и другие ушли на короткий отдых. Маша Дубинина засела за свою рацию, и на Большую землю сквозь вьюгу и вой ветра полетели сигналы морзянки с сообщением об организации Народных выборов в городе Маков и сведениями о проведении боевых и разведывательных операций.

Утром из боевого задания вернулся Анатолий Володин. Вместе с другими партизанами опытный подрывник уложил под железнодорожное полотно две мины нажимного действия. Ожидать пришлось недолго: фашистский воинский эшелон с боеприпасами полетел под откос. То, чего не доделали заряды тола, завершили взрывы находящихся в вагонах боеприпасов.

Новый день мы начинали хорошими делами. Маша Дубинина передала в Киев и это сообщение.

— Пусть Тимофей Амвросиевич Строкач читает и радуется вместе с нами, — сказал Григорий Мельник. — Верно, Маша?

— А я тут ни при чем, — пожала плечами Дубинина. — Это партизаны работают.

— А ты кто же?