Среди врагов и друзей - [59]
В ресторане, особенно у стойки, их набилось столько, что трудно было пройти.
«Вот где подложить бы мину», — подумал Рыняк, прохаживаясь по перрону вблизи ресторана. Он изучал пути подхода, места расстановки гитлеровских постов и собирался уже возвращаться обратно.
Вдруг впереди на перроне появилось четверо полицейских, о чем то разговаривавших между собой. Когда они подошли ближе, Рыняк узнал одного из них — сына богача Мрачевского из его села. Мрачевский преследовал семью Рыняка давно, а когда узнал, что сын их ушел в партизаны, поджег дом, издевался над родителями.
Какой-то миг Рыняк и Мрачевский молча смотрели друг на друга. «Узнал!» — мелькнуло у Рыняка, и он быстро выхватил из кармана гранату, бросил ее под ноги полицейским, а сам отскочил в сторону. Раздался взрыв. Мрачевский и его спутники повалились на землю. Вдогонку убегавшему Рыняку кто-то стрелял, но он был уже далеко.
Вечером разведчики встретились на опушке леса и направились в отряд.
К расположению партизанского отряда они добрались перед утром. Добытые разведывательные данные представляли для командования большой интерес. Разведчики ушли на отдых, а командир и комиссар отряда стали планировать операцию по применению мины «ТОС».
С миной командование решило послать группу из четырех человек, в том числе и двух Михаилов, отважных разведчиков Данильченко и Имаса. Вечером командир отряда приказал о выходе на задание. Напутственные советы партизанам дал комиссар Филипп Петрович Похилько.
Когда партизаны подошли к станции Устшики-Дольне, было еще темно. Каждый занял свое боевое место, и уже с наступлением рассвета все были у дел.
Станция по-прежнему кишела воинскими эшелонами. Долгожданный момент наступил. На перрон вокзала вышел переодетый в форму немецкого офицера Михаил Имас.
Шел он медленно, с беспечным видом, рассматривая все вокруг, как на прогулке. Аккуратная светлая бородка, глаза с ленивым прищуром, уверенные движения, подтянутая фигура придавали ему элегантный, аристократический вид.
Остановись около двери ресторана с табличкой «Только для немцев», он не спеша переступил порог. Служитель вытянулся и застыл.
— Прошу вас, возьмите под сохранность эту вещь! — сказал он, протягивая большой ящик, похожий на чемодан. В подобных ящиках гитлеровские офицеры отправляли в Германию награбленные ценности.
— С удовольствием, господин офицер.
Служитель стукнул каблуками и вытянулся еще больше.
Офицер зашел в ресторан. Столики были заняты. Он не спеша выпил около стойки пива и вышел на перрон. Из только что прибывшего поезда повалили толпами солдаты и офицеры, спеша в ресторан. Офицер медленно повернулся и пошел в конец перрона.
Радисты-минеры Владимир Павленко и Алексей Сисин уже ожидали команды, укрывшись среди густых посадок в стороне от вокзала.
Имас вышел на насыпь, снял фуражку, надел и снова снял. В тот же миг радист-минер Павленко направил радиоволну на ресторан.
В ящике, который ожидал своего хозяина, что-то тихо щелкнуло. Но никто не услышал этого. Взрыв страшной силы всколыхнул вокзал. Радиомина сработала безотказно.
Много раз после этого Михаил Имас принимал участие в выполнении смелых и рискованных боевых операций. Талантливый разведчик в совершенстве владел немецким, румынским, итальянским, польским и другими языками. Это помогало ему успешно справляться с любым заданием…
Партизаны слушали мой рассказ, затаив дыхание. Пожалуй, он принес им не меньшую пользу, чем обычные инструкции, в которых, конечно, нельзя было предугадать всех обстоятельств.
— Назовите мне наших партизан, свободно владеющих немецким языком, — обратился я к комиссару Рудольфу Стою.
— Таких у нас много.
— Нужно подобрать самых отважных, — заметил начальник штаба Шеверев.
Мы долго советовались. Решили направить на задание Климата Кароля и Климента Горварека. Им предстояло пробраться в польский город Живец, расположенный вблизи границы с Чехословакией, в нескольких километрах от нас. Разведчики сообщили нам о наличии в этом городе военных складов.
Именно склады и привлекли наше внимание.
— Возглавите операцию вы, — сказал я комиссару Рудольфу Стою, который рассматривал военную карту.
Стой поднял голову, посмотрел на меня. Он понимал, почему именно ему поручается это задание.
На подготовку было отведено больше чем половину дня, после чего группа вышла из расположения лагеря.
По узенькой тропинке, вьющейся между деревьями и снежными сугробами, молча шли три человека в немецкой форме.
Раздвигая густые, покрытые белыми снежными шапками кустарники, путники спешили. Впереди показалась небольшая поляна, окруженная стройными елями. Дальше виднелись придорожные телефонные столбы с заиндевевшими проводами. Там проходила шоссейная дорога. Укатанная сотнями колес, она казалась широкой и просторной.
Впереди шел в форме обер-лейтенанта Рудольф Стой, за ним в солдатской одежде шагали партизаны Климаш Кароль и Климент Горварек. Кароль нес в одной руке большой коричневый чемодан.
На зеленых шинелях путников блестели металлические бляхи в форме полумесяца с надписью на немецком языке «Фельджандармерия».
Путники вышли на дорогу. В вечерней темноте вырисовывались силуэты городских построек. Вскоре показался небольшой мост. Почистив сапоги и шинели от снега, стали ждать попутной автомашины. Было тихо, лишь издали доносился глухой лай собак.
А. Моруа — известный французский писатель. Среди его произведений — психологические романы и рассказы, фантастические новеллы и путевые очерки, биографии великих людей и литературные портреты. Последние и составляют настоящий сборник. Галерея портретов французских писателей открывается XVI веком и включает таких известных художников слова, как Монтень, Вальтер, Руссо, Шатобриан, Стендаль, Бальзак, Флобер, Мопассан, Франс, Пруст, Мориак и другие. Все, написанное Моруа, объединяет вера в человека, в могущество и благотворное воздействие творческой личности. Настоящий сборник наряду с новыми материалами включает статьи, опубликованные ранее в изданиях: А.
Офицерство в царской России всегда было особой «кастой», отличающейся как от солдат, так и от гражданских людей. Отстраненность от общества объяснялась, в частности, и тем, что офицеры не имели права присоединяться к политическим партиям, а должны были на протяжении всей жизни руководствоваться лишь принципами долга и чести. Где офицеры конца XIX – начала XX века проводили время, когда могли жениться и как защищали свою честь? Обо всем этом вы узнаете из мемуаров русских офицеров XIX века.
Иван Васильевич Бабушкин -- один из первых рабочих-передовиков, которые за десять лет до революции начали создавать рабочую социал-демократическую партию. Он был одним из активнейших деятелей революции, вел пропагандистскую работу во многих городах России, участвовал в создании ленинской "Искры", возглавлял революционное движение в Иркутске. Кроме непосредственно воспоминаний И.В. Бабушкина, издание включает краткую биографическую справку, некролог Ленина о Бабушкине, а также приложение -- "Корреспонденции И.В.
Мария Ялович (1922–1998), дочь адвоката-еврея, сумела уцелеть при национал-социализме, скрываясь от властей в Берлине. После освобождения в 1945 году осталась в городе, стала профессором античной литературы и культурологии в Университете им. Гумбольдта. Ее сын Херман Симон, основатель и многолетний руководитель фонда “Новая Синагога – Centrum Judaicum”, упросил мать незадолго до смерти надиктовать на пленку историю ее спасения. На основе 77 кассет он вместе с писательницей Иреной Штратенверт подготовил эту книгу.
БЕЗРУЧКО ВАЛЕРИЙ ВИКТОРОВИЧ Заслуженный артист России, член Союза театральных деятелей, артист, режиссёр, педагог. Окончил Театральный институт им. Щукина и Высшие режиссёрские курсы. Работал в Московском драматическом театре им. А.С. Пушкина. В 1964–1979 гг. — актёр МХАТа им. Горького. В последующие годы работал в Московской Государственной филармонии и Росконцерте как автор и исполнитель литературно-музыкальных спектаклей. В 1979–1980 гг. поставил ряд торжественных концертов в рамках культурной программы Олимпиады-80 в Москве.
«Последние полтора десятка лет ознаменовались небывалой по своему масштабу публикацией мемуаров, отражающих историю России XIX — начала XX в. Среди их авторов появляются и незаслуженно забытые деятели, имена которых мало что скажут современному, даже вполне осведомленному читателю. К числу таких деятелей можно отнести и Василия Силовича Кривенко, чье мемуарное наследие представлено в полном объеме впервые только в данном издании. Большое научное значение наследия В. С. Кривенко определяется несколькими обстоятельствами…».