Среди врагов и друзей - [60]

Наконец послышался шум мотора, и из-за поворота сверкнули огни автомобильных фар. Партизаны насторожились. За первой машиной следовало еще несколько.

«Видно, целая колонна», — мелькнула мысль у комиссара.

Когда передняя автомашина приблизилась, Стой вышел на середину дороги и подал знак остановки. Автомашина сбавила ход, заскрипели тормоза. Медленным шагом Стой направился к кабине.

— Куда едете? — спросил он по-немецки у офицера, сидящего в кабине рядом с шофером.

— Что вам угодно? — взвизгнул тот, расстегивая кобуру пистолета. Но, заметив сверкнувшие бляхи, умолк, только проворчал что-то про себя.

Стой приблизился к кабине, показал документ.

— Что везете? — спросил он.

— Продовольствие, — буркнул офицер.

Сзади подъезжали и останавливались другие автомашины. Их всего было шесть.

— Это все ваши? — спросил Стой.

— Да.

— Нам необходимо подъехать к городу Живец.

— Пожалуйста, садитесь, — ответил офицер.

Он нехотя вылез из кабины и вместе со Стоем подошел к следующей автомашине. Здесь в кабине сидел один шофер.

— Садитесь сюда.

— А мои солдаты?

— Если им будет удобно, пускай залезают в кузов. Там у нас обмундирование.

Такой вариант партизан вполне устраивал.

Крытый брезентом кузов автомашины после длительного пути по морозу показался теплым и уютным. Чемодан Кароль поставил в угол, а сами они уселись на тюках.

Автомашины тронулись с места.

Рудольф Стой молча смотрел сквозь ветровое стекло. Шофер-немец пытался было заговорить с ним, но, не получив ответа, обиженно умолк. Собственно, его дело — возить пассажиров…

Ехали все время лесом, и комиссару казалось, что они плывут по какой-то темной реке. Мотор натужно гудел, о ветровое стекло со звоном бились сухие снежинки.

Вдруг автомашина резко затормозила, и толчок вывел комиссара из дремоты.

— Город Кшива, — сказал шофер.

Впереди в призрачном свете фар стоял грузовик начальника колонны, возле него толкалась группа военных. Через минуту к их кабине подошел офицер фельджандармерии с тремя солдатами.

— Где тот офицер? — спросил он, открывая дверку.

Стой понял, что речь идет о нем. Словно ток прошел сквозь его тело, но чувство самообладания не покинуло его. Сунув руку в карман, он сжал холодную рукоятку пистолета и спокойно произнес:

— Я слушаю вас.

Фельджандармерия проверяла грузы и документы военных.

— Из какой воинской части? — не слишком любезно спросил офицер.

Стой выпрямился и с возмущением поглядел на проверяющего.

— В чем дело? Вы ниже по званию и не имеете права меня проверять!

Офицер удивленно взглянул на обер-лейтенанта. Наступила минута молчания.

— А впрочем, чтобы ваша душенька была спокойна, смотрите, — сказал Стой, небрежно протягивая документ. — Надеюсь, куда мы едем, спрашивать не будете?

Шофер заметил смущение проверяющего и не без иронии процедил:

— Нашли кого проверять!

Содержимое коричневого чемодана жандармы не осматривали. Они знали, с кем имеют дело. Через несколько минут автомашины снова тронулись в путь.

«На этот раз обошлось благополучно», — подумал Стой, когда машина уже ехала по пустынным улицам Кшивы.

Позже партизаны узнали, что на этой дороге гитлеровцев часто беспокоили народные мстители. Этим и объяснялась такая повышенная бдительность.

Вскоре они ехали по горной дороге. Лес тянулся без конца и края, одну лесистую гору сменяла другая. Партизаны задремали, но мороз давал себя знать, особенно мерзли сидящие в кузове Кароль и Горварек. Холод пронизывал их насквозь, несмотря на то, что сидели они среди тюков с обмундированием. Пришлось выходить из положения. Они разрезали тюки, натянули на себя шинели, замотали ноги и только тогда немного согрелись.

Прошел еще час. Впереди внезапно появился большой дом, за ним второй, третий. Ехали среди населенного пункта. Это был город Живец. Справа виднелась железная дорога. Свист паровоза разбудил Кароля и Горварека. Повеяло жильем. Подъезжали к небольшому зданию вблизи железной дороги, похожему на вокзал. Ранее комиссар не был здесь и теперь внимательно посматривал вокруг.

Впереди идущая автомашина остановилась. Офицер, сопровождающий колонну, вышел из кабины и, показывая рукой на одноэтажный серый дом с большим крыльцом, что-то сказал.

— Комендатура, — услышал Стой, когда автомашина поравнялась с ним.

Комиссар постучал в кузов, дав знак своим, чтобы приготовились к выходу.

Вскоре все трое были на шоссейной дороге. Офицер любезно пожал руку обер-лейтенанту и уже направился было к своей автомашине, но вдруг остановился.

— Пауль! — крикнул он.

К нему подбежал высокий, худой и горбоносый ефрейтор в натянутой на уши пилотке.

— Слушаю вас, пан лейтенант, — пропищал он.

— Дай пану обер-лейтенанту несколько бутылок из нашего запаса.

— Слушаюсь! — ответил тот и бросился к машине. Он возвратился с тяжелым рюкзаком и вручил его обер-лейтенанту.

— Лучшие французские коньяки, — самодовольно улыбнулся офицер, еще раз прощаясь с обер-лейтенантом.

Молчаливый, с грубоватыми чертами лица Кароль вообще редко улыбался, но сейчас и он не выдержал. Едва сдерживая смех, партизаны направились в городскую гостиницу.

Стояла полночь, на улицах было тихо. Город спал мертвым сном. Сквозь темные тучи изредка проглядывала луна. Двухэтажный домик, к которому пришли партизаны, был расположен почти в центре. В небольшом его коридорчике сквозь замерзшее стекло чуть заметно блестел тусклый огонек.