Среди врагов и друзей - [26]

— Завтра днем.

Партизаны сидели молча. Необходимо сообщить обо всем командованию отряда, но успеют ли они это сделать?

Чубон поднял голову, оглядел всех и спросил:

— Кто пойдет в отряд?

Желающими оказались все. Тогда Ян подошел к Шурляку.

— Пойдете вы. Вы самый выносливый среди нас.

— Есть, — ответил тот, застегивая фуфайку.

Шурляк действительно был исключительно здоровым парнем. Он прекрасно переносил тяжелые и длительные переходы, часто оказывал помощь тем, кто, выбившись из сил, не мог уже передвигаться. А если были раненые, он не раз на своих плечах тащил их через снежные сугробы.

Шурляк вышел на улицу и, словно в бездонную пропасть, нырнул в ночную темень.

Через несколько минут он уже вошел в лес. Необходимо было выбрать самый кратчайший путь — напрямик через горы, обрывы, заносы.

Подул ветер, разыгралась метель. Холодные, острые крупинки снега секли в лицо, забирались за воротник, в рукава. Но Шурляк, не замечая ничего, шел вперед. Впереди едва заметно вырисовывалась в темноте гора, поросшая елью и кустарниками. Надо было как можно быстрее преодолеть ее…

В расположение партизанского отряда Шурляк прибыл около часа ночи, усталый, оборванный и исцарапанный. Через несколько минут он уже сидел в домике лесника и докладывал о проведенной боевой операции. Обычно веселый и беззаботный, Шурляк был теперь суров. Рассказывая об аресте граждан в Долгом Поле, он смотрел на меня потемневшими глазами, в которых стояла боль за своих земляков, загнанных фашистами в застенки.

Я разбудил комиссара, вызвал командира роты Андрея Гронца. Возле штабного домика был построен взвод партизан, которым мы поручили освободить граждан, задержанных фашистами в Долгом Поле.

Старшим был назначен Андрей Гронец. Когда я вышел, партизаны, прислонившись друг к другу, тихо пели знакомую нам словацкую песню:

На брегу реки лодечка стои…

Поплавам с милкой, поплавам сполу,

Поплавам, дала лада, в Зеленый Гай,

Поплавам, дала лада, в Зеленый Гай.

Я присоединился к ним, и мы все вместе продолжали напевать эту наивную и чистую, как горный ручей, народную мелодию. Эта песня стала уже в нашем отряде как бы символом дружбы, боевого братства. Куда бы ни шли на задание партизаны, они обязательно перед выходом пели ее.

Дорогу указывал Шурляк, успевший за это время переодеться и поесть. Он ни минуты не спал, однако усталости не чувствовал, неутомимо пробираясь знакомой уже дорогой.

Взвод подошел к Долгому Полю под утро. Партизаны остановились на опушке вблизи дома Бадуры. Гронец подал команду «на привал», а сам вместе с Шурляком направился в дом.

Бадура очень обрадовался их приходу и повел в квартиру. Там был один лишь Чубон. Немчак и Войтило вместе с местными подпольщиками и партизанами Михаила Савельева еще ночью пошли в разведку.

Пока привели себя в порядок и немного передохнули после тяжелой дороги, на дворе совсем рассвело. Ветер притих, однако метель все еще продолжалась.

Фашисты согнали мирных жителей во двор дома, в котором помещалась жандармерия. Еще вчера они объявили, что за каждого убитого гитлеровца повесят десять задержанных.

Всю ночь жандармы вместе с гитлеровцами рыскали по городу, хватая всех подозреваемых и бросая за решетку в качестве заложников стариков, детей и женщин.

По предложению местного попа Эрнста Фанговича гитлеровцы стали менять стариков и детей на скот. Жители тащили фашистам последних коров взамен отцов, дедов и детей, чтобы спасти им жизнь. В селении слышались выстрелы, женский и детский плач, крики жандармов.

Вскоре возвратились Немчак и Войтило.

— Я так и знал, что вы придете! — сияя, сказал Немчак и крепко сжал могучую руку Гронца.

Разведкой было установлено, что фашисты задумали угнать задержанных в город Жилина. Для этого дополнительно был вызван отряд гитлеровцев. Людей загнали в полуразрушенный сарай, где они мучились всю ночь. Необходимо было действовать. Гронец представил план боевой операции.

Войтиле, Бадуре и местным подпольщикам было поручено прервать телефонную связь. Они сразу же отправились на выполнение этого задания. Все остальные ушли в лес, где расположился взвод.

Настало раннее морозное утро. Небо было затянуто тучами, однако на востоке синели клочки чистого неба.

Взвод Гронца направился к дому, где находилась жандармерия. Возле ворот стояли часовые.

Незаметно подкравшись к ним, партизаны повалили их в снег и разоружили. Перепуганные до полусмерти, фашисты не проронили ни одного звука. Тем временем Гронец и остальные партизаны ринулись к помещению жандармерии. В окна и в дверь дома посыпались гранаты, загремели взрывы.

С криком «ура» партизаны ворвались в помещение. Быстрота и внезапность сыграли свою роль. Немцы спросонку так и не разобрали, в чем дело.

Партизаны уже успели захватить их вооружение, в доме слышались выстрелы. Фашистские палачи понесли заслуженную кару.

Чубон и Свитек забежали в сарай, где, съежившись от холода, стояла толпа народа.

— Вы освобождены! — крикнул им Чубон. Пленники поняли его слова не сразу. Слишком невероятным показался их смысл для людей, свыкшихся с мыслью о неминуемой гибели.

— Расходитесь по домам!

Первыми к нему подбежали подпольщики и молодые парни.