Среди врагов и друзей - [23]

Партизаны плотно поужинали, попрощались с семейством Павелло и ушли.

Поздно ночью Янушек и Поспелов благополучно прибыли на квартиру Шептака, где их ожидал Йошка Заяц.

— Продукты заготовлены, а вам записка от командира, — сказал он Поспелову.

В записке я вызывал Поспелова в отряд, который пополнился новыми партизанами. Надо было срочно организовать санитарную часть и научить людей оказывать первую медицинскую помощь.

К утру Янушек и Поспелов прибыли в отряд с хорошими вестями и изрядным количеством продуктов питания.

— Йошка Заяц провожал нас до перевала, а потом я его отправил выполнять ваше задание, — доложил Рудольф Янушек.

ЛЕСНИК АЛОЙЗО ВОЙТИЛО

Была темная вьюжная ночь. Небо заволокло сплошной пеленой серых туч, резкий ветер крутил в воздухе вихри колючего снега, бешено раскачивал верхушки сосен и елей.

Наши жилища, сооруженные из тонких бревен и еловых веток, так замело снегом, что никому и в голову бы не пришло, что здесь, под этими белыми буграми, находится партизанский лагерь.

Жизнь отряда шла своим чередом. Каждый день прибывали связные, члены подпольных организаций, новое пополнение. Строились дополнительные жилища, к ним протаптывались новые тропинки.

Вблизи жилищ, в густом хвойном лесу, была расположена хозяйственная часть отряда. Днем и ночью над головами шумели высокие сосны и стройные красавицы ели. Вились и таяли среди них серые дымки.

Несколько в стороне от жилищ стоял заброшенный домик лесника. В нем разместились радисты и штаб отряда.

У дорог и тропинок партизанского селения скрывались часовые и партизанские секреты. Жизнь шла вперед, борьба продолжалась.

Было примерно два часа ночи, когда меня разбудили голоса.

— Командир, к нам прибыл человек, — услышал я сквозь сон голос часового.

Мне доложили о задержании неизвестного человеке, пробиравшегося на лыжах к расположению отряда. Я разбудил комиссара, приказал пригласить неизвестного в домик лесника.

В комнату вошел коренастый, среднего роста парень, лет двадцати трех, в короткой меховой куртке, с вещевым мешком за спиной.

— Здравствуйте, — приветствовал он нас по-словацки.

Мы поздоровались с незнакомцем и предложили ему присесть.

— Моя фамилия Войтило, а звать меня Алойзо, — сказал он, глядя своими большими круглыми глазами то на меня, то на комиссара Стоя. Он отрекомендовал себя членом местной подпольной организации, изъявил желание перейти к партизанам, а также сообщил много новостей о подпольщиках, друзьях и врагах.

Правду ли он говорит, ни я, ни Рудольф Стой не знали. Появление неизвестного в такую ненастную погоду ночью вызывало у нас законные подозрения.

Я обратил внимание, как обеспокоен был этим визитом комиссар. Его карие глаза будто ощупывали ночного гостя, холодно поблескивая из-под сведенных бровей, а пальцы нервно отбивали по столу тревожную дробь.

Комиссар выпрямился, подошел к гостю и, хитро прищурясь, спросил:

— Как же все-таки вы нашли нас?

— Я уже говорил, что ищу вас уже десять дней, и только сегодня, случайно… Объездил все свои урочища, — ведь я лесник, — и вот здесь нашел…

Мы продолжали задавать неизвестному вопросы. Однако вскоре наши сомнения рассеялись.

— Кого вы еще знаете из подпольщиков? — спросил я.

— Кроме тех, о которых я говорил, знаю еще из Макова Яна Чубона, из Шатины — Йозефа Заяца.

Мы молча переглянулись.

— А недавно ушел к вам в отряд Франтишек Немчак. Это мой товарищ.

В штабной домик сейчас же был вызван Франтишек Немчак. Его несколько дней тому назад привел к нам в отряд Рудольф Янушек.

Как родные братья, обнялись Франтишек с Алойзо.

— Это наш, наш! — смеясь, повторил Франтишек, похлопывая Войтила по плечу.

Это же подтвердил Ян Чубон. А позже, когда из партизанского секрета прибыл Йозеф Заяц, он тепло и радушно встретил своего друга.

Много интересного и тревожного рассказал в ту ночь нам Алойзо Войтило.

Подходило утро, но усталости не чувствовалось. С радостным возбуждением слушали мы о все новых и новых действиях словацких подпольщиков.

Большие серые глаза Алойзо спокойно смотрели на нас. Они казались теперь такими же близкими и родными, как и глаза остальных боевых товарищей.

Я внимательно слушал молодого словака и невольно вспомнил 1942 год. Тогда я руководил одной из подпольных групп в Черкасской области. Будто на экране, вспыхивали в памяти образы моих друзей-подпольщиков — Бориса Богатырева, Николая Ромащенко, Виктора Харченко, Алексея Дзюбина и многих других.

Все они были так же молоды и энергичны, как и Алойзо Войтило, и так же ненавидели фашистов. Вместе со своими боевыми друзьями распространяли антифашистские листовки, занимались диверсией, вредили гитлеровцам всем, чем могли.

Позже, добыв оружие, мы организовали группу для партизанской борьбы и все вместе ушли в лес.

Нас принял тогда в свой партизанский отряд Сергей Наумович Палеха. Исключительно преданный Советской власти, волевой и отважный коммунист, он по заданию коммунистической партии остался руководить подпольным райкомом на Черкащине. Руководил он и нашей подпольной организацией, а после того как мы пришли в партизанский отряд, стал нашим непосредственным командиром.

И вот теперь, смотря в глаза Алойзо, я невольно вспомнил светлые и добрые глаза нашего первого организатора подполья, а затем командира Сергея Наумовича Палехи. Все-таки правильно говорят, что глаза — зеркало человеческой души.