Среди врагов и друзей - [21]

— Посматривай в окно, а я узнаю, что там делается, — кивнул Янушек на кухню и направился к хозяйке.

— Где Павелло?

— Пошел в гостиницу определять гостей, — ответила женщина, не отрываясь от своего дела.

— Заприте входную дверь.

— Сейчас, — тихо проговорила она и пошла к двери.

«Возьмет, старая ведьма, да и выскочит на улицу!» — подумал Янушек и пошел вслед за женщиной.

Жена Павелло неторопливо повернула в замке ключ и потянула к себе дверь — она не открывалась. Старуха еще раз повернула ключ, постояла немного, прислушиваясь, и решительным движением задвинула засов. Потом повернулась, сделала несколько шагов от двери и остановилась в раздумье.

Янушек стоял с автоматом на изготовку и внимательно следил за старухой. Та стояла, словно не замечая партизана, погрузившись в свои мысли.

Затем она повернулась к нему спиной и прикрыла вторую входную дверь. И снова глухо стукнул задвинутый засов.

Когда Янушек возвратился в комнату, Вилл Поспелов вертел в руках пачку немецких сигарет.

— Где ты их нашел? — обрадованно спросил Янушек.

— Не спеши радоваться. Старик ведь сказал, что в доме никто не курит.

— Подозрительный тип. Но давай все-таки закурим, — раскрыл пачку Янушек. Чиркнула зажигалка, и ароматный дымок заструился по комнате. Поспелов тоже закурил.

— Неужели Грушпер и Шептак ошиблись? — в раздумье проговорил Янушек. — С этим свиданием мы, кажется, совершили глупость. Ты, Вилл, посматривай в окно, а я поговорю с хозяйкой.

Жена Павелло чистила картофель. Она даже не взглянула в сторону вошедшего.

— Скажите, ваш хозяин курит? — спросил Янушек.

— Нет, он никогда не курил.

— А кто-нибудь другой в вашем доме курит?

— В нашем доме курящих нет.

— Тогда скажите, чьи это сигареты?

Старуха вздрогнула и быстро посмотрела на протянутую Янушеком пачку сигарет.

Послышался громкий стук в дверь.

— Открой, Луиза! — кричал Павелло. — Я к тебе в гости с господином комендантом! И чего ты заперлась? Это я, Штефан!

Павелло так грохотал, что можно было услышать на соседней улице.

— Иду, Штефане, иду! — закричала вдруг во все горло старуха и вдруг шепотом добавила: — Скорее лезьте на чердак и не бойтесь его, он вас не выдаст.

С чердака партизаны увидели с десяток автомашин. Солдаты весело гоготали — они уже обогрелись в гостинице и, видно, позавтракали, а теперь дымили сигаретами и трубками, ожидая команды к отъезду.

— Вот бы хлестнуть отсюда, ни один бы не ушел!

— Ты с ума спятил! — зашипел на Поспелова Янушек.

— Да это я так — прикидываю, как бы оно получилось, — улыбнулся Поспелов, поглаживая автомат.

— Ты лучше погляди на этот чердак, — посоветовал Янушек.

Половина чердачного помещения была заполнена сеном, а дальше виднелась какая-то перегородка. Янушек взял вилы, торчавшие в сене, и начал быстро расчищать проход к перегородке.

— Да в ней дверь! Посмотрим?

Янушек потянул к себе ручку, и партизаны очутились в небольшой комнатушке. В ней было светло от окошка, выходившего на другой конец дома. Слева стояла кровать, и на ней лежал какой-то человек, с головой укрытый одеялом. Янушек приоткрыл одеяло, и из-под него сверкнули усталые глаза юноши. Безнадежность и безразличие ко всему окружающему видны были в этих глубоко запавших глазах. С минуту юноша смотрел на незнакомцев, потом веки его устало сомкнулись. И чуть-чуть задрожали. Опытным глазом врача Поспелов определил, что человек тяжело больной.

— Кто вы? — спросил он тихо юношу, привычными движениями нащупывая пульс.

Тот снова открыл глаза, но ничего не ответил.

— Он спрашивает, кто вы такой, — повторил Янушек вопрос Поспелова по-словацки.

— Я Павелло. Йозеф Павелло, сын хозяина этого дома, — ответил, помолчав, юноша. На лбу у него выступили капельки пота.

— Чего же вы сюда забрались?

— Я очень болен, а в квартиру часто приходят люди, шумят… Вот меня и поместили на чердак. Подальше от шума… А вы кто?

— Мы партизаны. А сюда залезли потому, что в квартире вашего отца немцы, — ответил Янушек.

— Что же у вас болит? Вы меня понимаете? — спросил Поспелов.

— Да, понимаю. У меня высокая температура. Говорят, грипп.

— Сейчас посмотрим, — сказал Поспелов, вынимая из кармана термометр.

Больной вцепился в одеяло и натянул его под самый подбородок.

Внизу заурчали моторы. Янушек вышел из каморки и посмотрел в окошко: солдаты уже сидели в машинах, а старик Павелло угодливо открывал перед офицером дверцу кабины.

Офицер что-то крикнул, машины двинулись, и вскоре в селении все затихло.

Когда Янушек возвратился, Вилл Поспелов сидел на табуретке рядом с постелью больного. Одеяло было приоткрыто, и на груди Йозефа Павелло виднелись окровавленные бинты.

— Вам необходимо сделать перевязку. И как можно поскорее!

— В нашем селении врача нет.

— Не волнуйтесь, я врач партизанского отряда и все, что необходимо, сделаю. Только бинта у меня маловато. Да и спирта не мешало бы иметь побольше этого.

Поспелов вынул из кармана пузырек и взболтнул его.

— Бинты и спирт у меня есть. Они под кроватью, в ящике, — сказал юноша.

— Т-с-с! — приложил палец к губам Янушек. — Кажется, к нам кто-то поднимается. Наверное, старик.

Когда Штефан Павелло поднялся на чердак, он увидел возле кровати сына обоих партизан, уже раздетых. Поспелов держал в руках термометр, и Йозеф с надеждой смотрел на этого чудом появившегося русского врача.