Среди гор - [4]
— Добро пожаловать! — приветствовал старый мулла начальника отряда. — По каким делам принес Аллах вас в наше мирное селение?
— Пустое говоришь, старик! — перебил его начальник отряда. — Зачем мы приехали в ваше воровское гнездо, ты и без нас знаешь. Не напрасно мы здесь в горах стоим между кистами и тушинами. Видишь, мы хорошо вооружены, следовательно, мы сильны. Ваши это знают и попрятались. Конечно, мы их можем найти, стоит только хорошенько поискать. Но делать это мы пока не будем. Ты знаешь, что ваши угнали тушинских овец, — так вот мы пришли за ними. Если они сейчас же не будут возвращены, мы отыщем их сами. Смотри, чтобы это не было хуже.
Старый мулла не был глуп.
— Зачем нам спорить? — отозвался он. — Я знаю, что вы — сила. Баранта вам будет возвращена, в том порукой моя седая голова. Только дай срок. Ведь овцы не в кармане у меня.
Пока мулла беседовал с начальником отряда, Котэ отправился к Садыху, тому самому, который несколько дней назад назвал его своим братом и обещал дружбу до гроба, и который после этого угнал их баранту. Но Котэ не будет мстить Садыху, не будет проливать его крови, а погонит его вместе с овцами, которые будут получены обратно, к своему селению, чтобы выкупом за вероломство киста можно было получить еще несколько десятков лишних овец.
Котэ подошел к крайнему домику, слившемуся с горой, и постучал в дверь.
Ответа на стук не было.
Юноша постучал настойчивее.
— Кого Аллах принес? — наконец послышалось из-за двери.
— Отвори, Садых! Это я, Котэ Бакрадзе, тот, кого ты назвал другом и братом своим. Отвори мне, Садых!
Дверь не сразу приотворилась. Выглянуло испуганное лицо Садыха.
— Не бойся, Садых, а выходи. Выйди и помоги мне собрать нашу баранту, которую вы угнали, и помоги догнать ее до нашего селения.
Садых не был большим трусом, и он знал свою вину перед Котэ, который подобрал его на дороге, лечил, поил, кормил, и кроме того он знал, что все равно его жизнь в руках юноши. И Садых пошел за Котэ.
МУША[4]
Жаркий до дремности день.
В теневой стороне на углу шумной улицы расположилась кучка мушей. Когда солнце на зените, работы немного у муши, и можно подремать. Каймасу, самому молодому из них, не дремлется и скучно. Он вытаскивает из кармана деньги и считает. Итог говорит, что день был удачный, и брат будет доволен. Сосчитав деньги, юноша смотрит на солнце, которое еще высоко и не скоро побежит за горы. День впереди большой. Но Каймас больше работать не хочет, он пойдет домой и там может быть увидит Сережу. С этим решением молодой муша встает, перебрасывает куртан[5] на спину и направляется домой.
Каймас живет недалеко, в доме, выходящем на шумную улицу. В том доме, в подвальном этаже, расселилась целая колония курдов[6]. Каймас живет вместе с братом, тоже мушей, который недавно женился на Зейнал, дочери старого курда Раша, торгующего летом льдом, а зимой углем.
Путь до дома короток, но и он в полдневный жар тяжел. Вот и дом. Под воротами ларек. Каймас знает, что у Мамед-Али, турка, торговля идет хорошо, так как, кроме московских товаров, у неге есть и другие, контрабандные, торговать которыми воспрещается, но зато за них хорошо платят Тут же под воротами отец Зейнал — старый Раша — держит лед. Лед летом так же необходим, как угли зимой, и торговать им выгодно.
Каймас не идет домой, — дома ему все равно делать нечего. Он садится в тени подле ворот на землю. Он знает, что в это время возвращается из школы Сережа, с которым он в самых приятельских отношениях, и, кроме того, в это же время возвращается домой на автомобиле самый богатый жилец их дома. Он часто привозит с собой большие свертки, которые передаются Каймасу, чтобы тот отнес их наверх, в квартиру, за что юноше попадает несколько серебряных монет.
— Ну, как идут дела? — спрашивает мушу Мамед-Али. (Такой вопрос Каймас слышит ежедневно при встрече с владельцем ларька).
— Хвала Аллаху! Идут неплохо, — отзывается юный муша, побрякивая монетами в кармане.
Мимо струится человеческий пестрый поток. Вот за ворота выходит Зейнал, нарядно одетая. Зейнал совсем молоденькая, она только на год старше Каймаса, а Каймасу с весны пошел четырнадцатый. Зейнал очень любит наряжаться: из-под ее пышной красной юбки выглядывают белые шаровары; грудь белой кофты богато расшита перламутровыми пуговицами разной величины; на голове белый тюрбан, перевязанный пестрым платком, из-под которого сбоку спускается большая кисть из черного шелка. Нос Зейнал украшен золотой серьгой, как пуговкой, а на руках браслеты из цветных бус. Каймас смотрит на нее, такую пеструю, смотрит на снующую взад и вперед толпу, голова его тяжелеет и неожиданно опускается на грудь.
Бесшумно подкатил автомобиль. Как резиновый мяч, выскочил из него человек в белом костюме, в больших очках в черепаховой оправе. Вот хлопнула за ним дверь. Автомобиль так же бесшумно покатился дальше. А Каймас все спал.
Кроме Каймаса с братом и с Зейнал, в доме живет немало людей. Подвальное помещение занимают курды с семьями. Над ними ряд небольших квартир, связанных общей верандой. Тут живет тоже несколько семей грузинских, армянских и русских. Всех их не очень-то хорошо знает Каймас, только семью учителя Козлова он знает хорошо и больше потому, что с Сережей Козловым они приятели.
