Среди гор - [11]
В старом доме жили старики и младшие дети: голубоглазая в мать Тамара и неугомонный пятнадцатилетний Вано, который на лето из школьника и активного члена коллектива пионеров превратился в пастуха. Нижнее помещение дома, обычно нежилое, приспособили для жизни Серго и Цуруа.
Привычный и закрепленный веками долг гостеприимства ввел Цуруа в семью Гогенешвили. Войдя в нее, он сумел быстро получить расположение большинства. Лишь шумливый Вано отнесся к Цуруа критически.
— Откуда ты его выкопал? — спрашивал он брата.
— Ехали вместе из Тифлиса. Да тогда я его, собственно, и не видел… От станции сюда шли вместе.
— И подружились?
— Ну, до дружбы еще далеко… Человек в первый раз в Гурии. Интересуется… Ведь наш, не чужой. Места за столом не просидит.
— Куда он все бегает?
— Спроси, если тебя это интересует.
— А ты веришь в то, что он — рабочий? Врет!
— Почему ты так думаешь?
— А я его вчера спросил, какого он цеха. Говорит — слесарного. Я тогда ему говорю, что у отца ружье охотничье сломалось и нужно, чтобы слесарь его починил. Так не сможет ли он его починить, так как наш слесарь неважный. Он говорит: я тоже неважный. Врет! Совсем он не рабочий.
Серго казалось, что нигде в мире нет такого изобилия уютных уголков, как подле родной деревни. Все в окружающем напоминало ему так много приятного из прошлых лет. Наслаждаясь деревенской жизнью, он как-то не заметил дружбы Цуруа с Павле и того, что у Цуруа завязались какие-то тесные отношения со многими из их селения.
Усадьба Гогенешвили была замкнута узким кольцом плетня. Но тот плетень был так низок, что даже свиньи пренебрегали такого рода забором. Перешагнув через него в наиболее удобном месте, Серго сразу попал на узкую дорожку, которая бежала вниз к шумливому ручью, в котором было устроено нечто вроде запруды для купанья. Насвистывая какой-то мотив, Серго быстро спускался, стараясь не задеть бесшумно пересекающих его путь скромных ящериц.
В стороне от дорожки, в кустах рододендронов, Серго заметил притаившуюся фигуру Вано. Тот, заслышав шаги и свист, обернулся и сделал знак брату подойти. Заинтересованный Серго, осторожно продвинулся к Вано и опустился подле. За кустами шел небольшой обрыв, внизу которого была котловина с навороченными временем камнями. На этих камнях сидели Цуруа, Павле и еще один, неизвестный Серго, человек.
— Я нисколько не сомневаюсь, что все должно пройти благополучно. Для меня ясно, что большинство пойдет с нами. При захвате всего района помощь извне будет оказана сейчас же, — говорил Цуруа.
— Откуда у вас такая уверенность о помощи извне? — спрашивает неизвестный.
— Без наличия такой уверенности было бы безрассудно начинать всю историю.
— Я не верю в такую помощь, — после некоторого молчания заговорил и Павле. — Возможен ли также захват всего района? Где силы для того?
— О! Это меня не пугает. Силы будут. Последнее время, с весны, я успел побывать в очень многих местах, и моя разведка дала благоприятные результаты. Теперь мне надо двинуться дальше, обеспечив здесь надежное руководительство. В Верхнем Селении будет Павле. В Нижнем — я хочу, чтобы были вы.
— Это не так просто, как вы думаете, и я прошу дать мне некоторое время на размышление, — отозвался неизвестный Серго человек.
— Странно! Мне уже казалось, что размышлениям тут нет места. Я должен уйти отсюда.
— Сегодня вечером я дам вам ответ.
— Но только в другом месте, — предложил Павле. — Конец его фразы не дошел до ушей Серго, так как все трое поднялись и направились по дорожке, убегающей из котловины в другую сторону.
Братья некоторое время молчали. У Серго вдруг оформилось многое неясное в облике Цуруа, и личность последнего приняла в его глазах характер героя. Но не так реагировал на все Вано.
— Я же тебе говорил, что он вовсе не рабочий! Он какой-то шпион! Он хочет сделать восстание! — пылко начал пятнадцатилетний мальчик.
— Погоди! Погоди!
— Ничего не погоди! И Павле такой же шпион и тоже за восстание. И они хотят свергнуть советскую власть. Понимаешь ли! Я сейчас же пойду в нашу сельскую ячейку и скажу, чтобы их арестовали.
— Постой, Вано! Не горячись! Я сегодня же поговорю с Цуруа и Павле и все выясню. Зачем нам примешивать ячейку и делать большие неприятности. Я уверен, что ты все преувеличиваешь.
— Совсем не преувеличиваю. Ты слышал, о чем он говорил! А я уж не раз слышал их разговоры: не зря я за ним слежку устроил. Ну, а теперь надо уже и действовать. — И Вано вышел из-под рододендронов и погрозил своим небольшим кулаком в сторону ушедших. И во всем его облике, в его сверкающих глазах Серго почувствовал не пятнадцатилетнего подростка, преобразившегося на лето из школьника в пастуха, а представителя каких-то новых веяний новых молодых сил, который встает на защиту своих убеждений, взглядов, чаяний.
— Вано! — уже другим тоном продолжал Серго, направляясь по той же дорожке обратно к дому. — Я думаю, что самым лучшим будет сделать вот что: мы сегодня с тобой поговорим с Цуруа и Павле. Должны же они, наконец, понять, что всякое восстание сейчас просто глупо, что оно ни к чему не приведет. Советская власть сильна и толкать сейчас людей на восстание просто преступно. Правда, в нашей жизни еще достаточно недочетов, но их надо изжить мирным путем.
