Спящий ветер - [17]

- Бросаем гранату и прорываемся, - с нажимом повторил Хитклиф.

На трапе "Kaze Nemuru" их встречала Анна. Она подозрительно изучила помятые, донельзя довольные лица, но сообщила только, что капитана на корабле нет, а вылет назначен на вечер. От себя она рекомендовала обоим зайти в медотсек, ответного энтузиазма не обнаружила и со вздохом выдала Рину навороченный идентификационный браслет со встроенным коммуникатором и хранилищем данных - инт.

- Каюту можешь выбрать любую, - Хитклиф, смущенно извиняясь, удалился, и Анна проводила Рина до самого жилого блока. - Они здесь почти все пустые стоят. Тебе следует хорошо отдохнуть, вечером нас ждет тяжелая и важная работа, сам понимаешь.

Рин осознавал тяжесть и важность предстоящей работы получше девушки, но ее настойчивость и ее тон подействовали с отрезвляющей унылостью. Все еще побулькивающий в крови адреналин сошел на нет, а воодушевление от свершенного возмездия растаяло, как вчерашний сон. Он невнятно поблагодарил ее и скрылся за дверью ближайшей, и совершенно типовой, каюты.

Покои два метра на три предназначались для проживания двух человек, но были отданы Рину в полное его единовластное владение. Безликие белые стены при желании можно было раскрасить интерактивными обоями на любой вкус, но этим Рин решил заняться в другой раз, ограничившись бесшумно опустившейся кроватной полкой и капсулой очистки одежды. В общую душевую в конце коридора Рин крался тихо и осторожно, как вор в одном полотенце.

Только упав на кровать и вытянувшись на ней всем телом, Рин осознал, как устал. Это ночь оказалась одной из самых тяжелых и длинных в его жизни. Разве что за исключением той самой, последней ночи на Ки. Подмяв под себя подушку, он уставился в нависающий над ним белый потолок. Белые стены, белая мебель. Это вызывало почти жуткое, сюрреалистическое чувство нереальности происходящего. Словно и не было этих пяти лет, не было ничего, ни Хитклифа, ни капитана, ни Люси с Терминашем. Даже нападения на Академию словно бы и не было, а ему, Рину, снова восемнадцать, и он засыпает в своей комнате номер 17-06, что бы утром с первыми звуками будильника встать, мрачно вглядываясь в еще даже не планирующее рассветать темное небо Ки. "Завтра же надо будет сменить обои," - решил Рин, переворачиваясь на бок и закрывая глаза.

Глава 3

Рин проснулся в интимном полумраке каюты и не сразу понял, где находится. Некоторое время он просто лежал. Глаза привыкли к темноте почти сразу, без труда различили пустые, безликие стены, стопку аккуратно вычищенной и выглаженной формы. Но сознанию потребовалось куда больше времени, что бы вспомнить и осознать объем произошедших событий. Рин сел на кровати, потер пальцами глаза, сгоняя с них последние остатки сонливости, и подозрительно прислушался к тишине за дверью в каюте. Корабль безмолвствовал. Рин не стал включать свет - глаза Ки куда лучше ориентировались в полутьме. Он натянул форменные брюки, рубашку, не без удовлетворения обнаружил аккуратно свернутые в комочек и абсолютно парные носки, вслепую причесался пятерней. И только после этого решился выглянуть из каюты. Пустующий коридор тянулся налево, упираясь в блок общественной уборной, справа же доходил до столовой, из которой соблазнительно пахло свежесваренным кофе. Кофе Рин не пил давно, а уж сколько-нибудь приличный и в глаза не видел со времен Академии, а потому, не в силах преодолеть себя, с настороженным любопытством, босиком, отправился на запах. В столовой он никого не встретил. Только на столе, том самом, за которым они не так давно беседовали, стоял небольшой контейнер веселой оранжевой расцветки. Приблизившись, Рин обнаружил приклеенный к контейнеру листок бумаги и с изумлением на него уставился. В левом нижнем углу листка, под строкой невнятных кривых каракуль, красовалось изображение жизнерадостной кошачьей мордочки и выведенное аккуратным округлым почерком "приятного аппетита". И четыре восклицательных знака. Рин пригляделся к каракулям повнимательнее и не без труда, но все же смог расшифровать таинственное послание: "Ки'Рин, это твоя порция, - гласило оно. - Кофе в кофемашине, кружки в шкафу, зефир на нижней полке. Как поешь, приходи в рубку". Чуть ниже шла строка посскриптума, подписанная уже третей рукой, лишь немногим более читаемой: "розовый не вкусный, бери лучше белый". И еще чуть ниже: "честно не вкусный". Рин, изумленный такой заботой, нервно хмыкнул, отложил записку в сторону и приоткрыл крышку контейнера. Изнутри сногсшибательно пахнуло тушеным мясом и овощами. Судя по тому, что еда не только пахла, но еще и выглядела соответствующе, к ней не имели отношения Хитклиф с техником, а представить капитана за плитой Рин не мог при всей живости своего воображения. Единственным кандидатом в неизвестные повара оставалась Анна. Она, вынужден был признать Рин, оказалась очень неплохим человеком, даже не смотря на то, что медик.

Первым делом он умылся прямо из кухонной раковины, и только затем нашел и ложку, и кружку и, как и было обещано в записке, зефир белый и розовый. Рин не стал пренебрегать рекомендациями, отложил пачку с розовым туда, где нашел, и вернулся к столу с полной кружкой ароматного кофе. В полном одиночестве, но с едой, он чувствовал себя совершенно комфортно. Содержимое контейнера оказалось вполне съедобным еще, более того, отчетливо отдавало привкусом натуральных продуктов, о которых Рин не слышал с самого своего прилета на Терминаш. Так он и устроился, ложка в одной руке, рядом кофе в голубой керамической кружке с бегемотиками, нога подогнута под себя. Он никуда не торопился, рассудив, что корабль все равно без него не улетит, меланхолично пожевывал и воспользовался моментом, что бы изучить выданный Анной инт. Большинство браслетов такого рода обладали достаточно ограниченными и примитивными функциями - содержали в себе идентификационную информацию своего хозяина, информацию о его счете и финансовых манипуляциях. Такой был у Люси и он не имел в себе даже встроенного коммуникатора. Тот, что сейчас находился в руках Рина, оказался куда более многофункциональным. Помимо стандартных данных, пролистав которые Рин не без удивления узнал, что его восстановили в звании, и коммуникатора с личным номером, инт содержал в себе приличного объема карту памяти, записывающее устройство, голографический проигрыватель и сигнал распознавания внутренней проходной системы корабля. В некоторые браслеты, прикрепленные к определенному кораблю или станции, подключалось еще и некоторые системы управления, но самому Рину такая роскошь была без надобности. Синхронизация позволяла ему чувствовать корабль иначе, всем своим телом, своим сознанием. Рин залпом допил обжегший горло кофе, свернул голографические окна браслета, и убрал грязную посуду в посудомоечный аппарат.