Спящий агент - [8]

Не каждый день угрюмые девочки-подростки в ее возрасте позволяют родителям составить им компанию.

– До вечера, Ксюша.

Она кивнула и поковыряла носком ботинка в снегу.

На школьном дворе никого не было, иначе ласкательное имя «Ксюша» вызвало бы бурю негодования.

Он проводил взглядом тоненькую фигурку. Подержалась за ручку двери, повернулась – взметнулись на секунду темно-рыжие волосы – и исчезла в низком кирпичном здании школы.

Походка в точности как у матери. Если память не изменяет, впервые он обратил внимание на Ольгину походку в московском ботаническом саду. Они сидели на чугунной скамейке, как вдруг она резко встала, улыбнулась и пошла купить мороженое. Легко, слегка выворачивая носки – как балерина.

Боже, как давно! И как молоды они были…

Входная дверь, удерживаемая мощным амортизатором, наконец закрылась. Интересно, что Ксюша скажет, когда узнает, что они с Ребеккой разводятся?

Том поплелся, увязая в снегу, на Вальхаллавеген.

Мысль об Ольге, матери Ксении, не оставляла. Он, конечно, сам виноват. В те времена он ни о чем, кроме работы, не думал. А потом все пошло кувырком. Они с Ольгой разошлись, и она забеременела, как он был уверен, от его друга Фредрика.

А когда Ксении было шесть, Фредрик и Ольга погибли. В машину Фредрика подложили бомбу, а Ольгу сбил грузовик. Заказчик был известен – высокопоставленный чиновник, но доказать ничего не удалось.

Тут выяснилось, что подозрения Тома были безосновательны: анализы показали, что биологический отец девочки – он сам. Том до сих пор продолжал против воли рисовать картины – что было бы, если бы они с Ольгой не расстались? Ольга наверняка не погибла бы, и они так и жили бы маленькой дружной семьей. Скорее всего, именно она и была его главной любовью. Той любовью, что большинству дается только один раз за всю жизнь.

Странные мысли – грустные, соблазнительные и никуда не ведущие.

Йердет.[5]

«Свекрафт», крупнейшая шведская энергетическая компания, где он работает, концерн. У Кнута Сведберга, управляющего концерном, хватило сообразительности перенести контору сюда. Концерн наполовину принадлежал государству, и их здание на Стюреплане, в одном из самых дорогих районов Стокгольма, у многих вызывало недоумение: «Вот, дескать, куда идут наши налоги!»

Кнут был чемпионом по части убедительности. Он с равной легкостью убеждал и привлекал на свою сторону рядовых акционеров, правление и журналистов. Он был и чемпионом по части неожиданных решений – чего стоил, к примеру, его приказ свернуть сотрудничество с энергетической компанией, принадлежащей дочери узбекского диктатора! Пресса превозносила Кнута за принципиальность, а предыдущему управляющему приходится разбираться с судами – из всех обвинений мягче всего звучало «подкуп должностных лиц».

Кнут Сведберг всегда находил правильное, более того, безупречное решение. И тактически, и стратегически.

Том невольно улыбнулся. По крайней мере, с работой повезло – ему нравилось то, чем он занимался, к тому же с шефом сложились не просто хорошие, а дружеские отношения. Это очень важно – у него уже был опыт. Последний год в Москве – постоянные конфликты, и, помимо того что он потерял работу, еще и выбивающие из седла семейные неурядицы.

Он сидел рядом с Гелас Дирави, пресс-секретарем и заведующей PR-отделом. Она к тому же отвечала за «инвестиционный климат», как у них это называлось. Пышные черные волосы пахли скорее лимоном, чем вишней, – кто-то подсказал Тому, что по-курдски ее фамилия означает «цветущая вишня». Напротив разместились председатель совета директоров строительной компании «Олшор» и ее управляющий.

Не хватало только исполнителя главной роли, Кнута Сведберга.

– Важный телефонный разговор, Кнут вынужден задержаться, – объяснила Гелас извиняющимся тоном.

– А ты чем сейчас занимаешься? – с сильным гётеборгским акцентом спросил председатель совета директоров «Олшора». Его одежда и манера говорить напомнили Тому известного футбольного комментатора.

– Международные связи. У нас полно зарубежных партнеров.

Он не стал уточнять. На самом деле речь шла об идиотских инвестициях бывшего руководства в немецкие станции на буром угле – самом грязном в мире источнике энергии. И его работа по части «международных связей» заключалась прежде всего в том, чтобы найти покупателей и избавиться наконец от сомнительных активов.

– Том – шеф международного отдела, – уточнила Гелас таким тоном, будто упрекала строителя из Гётеборга в непростительной неосведомленности.

– Прошу меня извинить, – с порога заявил появившийся Кнут. – Срочный разговор с министром экономики.

Обошел стол, пожал руки гётеборжцам и сел рядом с Гелас.

Странно, они похожи – темные, внимательные глаза, четко очерченные брови, густые темные волосы. У Кнута, правда, кое-где уже проступала седина.

– Я ему сказал то же, что и всегда: мы должны поставить русским условия. Если они будут тянуть газопровод через нашу экономическую зону, мы хотим получить взамен…

– Природный газ, – неожиданно вставила Гелас.

Кнут задумчиво кивнул.

Том знал – Кнут пару лет назад, будучи заместителем, стоял за спиной министра во всех вопросах, касающихся так называемого «Западного потока». Еще на стадии планирования. Гигантский проект, который при любых условиях будет иметь для Швеции последствия, независимо от позиции правительства. Самый длинный в мире подводный газопровод. Тысяча двести километров трубы из Выборга в Грайфсвальд в Германии. Двойная нитка должна по замыслу перекачивать больше энергии, чем вся Швеция потребляет за год.