Спящий агент - [7]

Мальчишки… он привычно оценил вероятность такого совпадения и пришел к выводу: маловероятно. Конечно, теперь редко кто из подростков не носит с собой две-три банки со спреем, но здесь? В глухом углу, далеко от жилья, на автоматической заправке, да еще не на видном месте, а за мойкой, где мало кто увидит их искусство.

Допустим… как они сюда добрались? Он посмотрел внимательнее. На заправку, и это очевидно, давно никто не заезжал. Нетронутый, чистый, сахарно поблескивающий под солнцем снег. Ни следов от мопедов, ни окурков, ни пустых банок из-под пива или энергетиков.

Только эта проклятая пентаграмма.

И есть только один способ выяснить, что это: случайное, маловероятное совпадение или катастрофа, кардинально меняющая его жизнь.

Он поехал на условленное место.

За несколько километров до Лёвсты Хайнц свернул налево, по направлению к озеру. Этой дорогой зимой почти не пользовались, чистили редко. Машина, несмотря на полный привод, то и дело буксовала. В одном месте дорогу перегородил отломившийся под тяжестью снега огромный сук. Пришлось остановиться и не без труда оттащить его в сторону.

Появилась какая-то надежда.

Значит, сюда давно никто не ездил. Скорее всего, он подъедет к условленному камню у ручья – а там ничего нет. Девственно чистый снег с заячьими следами.

Хайнц остановил машину под величественной елью – наверняка не меньше ста лет. Picea abies, ель обыкновенная. Может жить до четырехсот лет. На горе Фулу в Швеции нашли корневую систему, которой, ни больше ни меньше, восемь тысяч лет. Утешительно. Все, что происходит сегодня, – бред, придуманный людьми. Недолговечная аномалия.

Наверное, можно спокойно возвращаться домой.

Не считают же в Центре, что он, как оловянный солдатик, всегда на посту и готов им служить. Сейчас он вернется на свою виллу в Тьерпе, и все исчезнет, как исчезают ночные кошмары при пробуждении.

И тут он вспомнил Будапешт. Статья в газете осенью: двойное убийство. Журналист строил предположения: наверняка русская служба безопасности ликвидировала двух отказавшихся сотрудничать агентов. Перерезали горло, бросили в мешки для мусора и утопили в Дунае. Через несколько дней тела нашли играющие у воды дети.

Хайнц вышел из машины, посмотрел на солнце и прищурился. Глубоко вдохнул морозный воздух и поплелся к поляне.

Никаких следов на снегу – это верно… Но снег шел только последние два дня, так что это ни о чем не говорит.

Посмотрел на руки – кровоточащие ссадины. Оказывается, ободрал ладони, пока тащил сук.

Камень лежал там же, где и всегда.

Внизу, почти у самой земли, – трещина. Осторожно сунул руку, наткнулся на острый холодный угол и вытащил запаянный пластиковый конверт.

Со стоном выдохнул, упал на колени и обхватил голову руками.

Впервые за двадцать лет Хайнц Браунхаймер плакал.

От страха, от отчаяния… от внезапного осознания: от прошлого уйти не удастся.

Том

Карлавеген, центр Стокгольма, январь 2014

Понедельник.

Следующий день после оглушительного сообщения от женщины, с которой он жил уже десять лет.

Мы с тобой… Я больше не хочу.

Том еще раз попытался с ней поговорить. Ночью, пока они лежали без сна на широкой, как вертолетная площадка, кровати.

Она его уже не любит, и продолжать отношения было бы несправедливо ни по отношению к ней, ни по отношению к нему. Произнеся эту высокопарную фразу, Ребекка опять разрыдалась. Он по привычке обнял ее, попытался успокоить, но внезапно осознал нелепость ситуации: она его бросает, а он принялся ее утешать. И оттолкнул, по-видимому, довольно резко – она вскрикнула и упрекнула его в грубости.

И оба замолчали. Она продолжала еще какое-то время всхлипывать, потом дыхание выровнялось и успокоилось.

Заснула.

А он пролежал без сна до четырех. На часы смотреть не надо – в прихожей шлепнулась на пол утренняя газета. Спать не давал смутный страх. Происхождение этого страха он вряд ли сумел бы определить. Давило грудь… кожа горела, как после пляжного ожога.

Звук упавшей газеты странным образом его успокоил. Жизнь продолжается. Тут же заснул, а утром открыл глаза и с удивлением обнаружил, что выспался. Встал, принял душ, приготовил завтрак. Лучший способ борьбы с демонами – бытовые хлопоты.

Проводить Ксению в школу, например. У подъезда они встретили сварливого старика с верхнего этажа. Пока его собака писала под рождественской елкой, старик наградил его злобным взглядом. Семья Бликстен-Хегг с выводком детей была не особенно популярна, хотя все, кроме Ксении, жили в интернате.

Их дом – один из так называемых элитных, где статус владельца квартиры определяется количеством квадратных метров. Шумные юнцы и детские коляски заметно снижают рыночную стоимость квартиры.

Тому здесь не нравилось, он с удовольствием поменял бы квартиру, но Ребекка настаивала: только Эстермальм.

Мы с тобой… Я больше не хочу.

Он попытался понять, стоит ли ему переехать отсюда. Можно переехать, можно не переезжать. Все равно.

Всю ночь за окном рычали снегоуборочные машины, но под утро снова нападало. Люди двигались медленно, увязая в снегу, машины буксовали. Он посмотрел на Ксению и усмехнулся. Одета как всегда: дырявые джинсы и курточка из кожзаменителя на рыбьем меху. Наверняка мерзнет, хотя виду не показывает. Неважно – девочка закаленная, спасибо, что разрешила проводить себя до школы.