Спрут-5. Корень проблемы - [27]

— Да нет, совсем не доволен.

— Конечно, понимаю. Но ведь мы с вами слуги правосудия. Должны стараться проявлять ясность мысли, всегда быть на высоте. И никогда не ошибаться. Не так ли?

— Да, так.

Бенти взял листок, сложил и опустил в карман. Потом поглядел на сидевшую, низко опустив голову, Сильвию, вконец измученную треволнениями сегодняшнего дня.

— Послушайте, вы очень устали. С тех пор как вы здесь, вы ни разу не взяли выходного дня. Думаю, вам лучше хотя бы всего на парочку недель оставаться в стороне от этого следствия.

Сильвия резко подняла голову:

— Вы не можете так со мной поступить!

Бенти кивнул:

— Да нет, могу. И поверьте, делаю это для вашего же блага.

Корво выпустили из тюрьмы в тот же день, и вечером он уехал в Рим вместе со своим сыном Марко.

Респиги при встрече сдавил его в братском объятии. Он поселил их в своем аттике[9] в центре старой части города — на этом настояла Фьорелла.

И когда наконец онн с Респиги остались наедине в гостиной, Корво тяжело плюхнулся на диван. Он был совсем без сил, нервы были до предела напряжены.

— Что будет с ребятами? Что ты решил в отношении свадьбы?

Респиги пожал плечами:

— Абсолютно то же, что решил раньше. Вернее, что решили мы вместе, ты и я. Дети совершенно непричастны к тому, что произошло. Ничего не меняется. Через две недели они поженятся, как и было условлено.

— А ты приедешь на Сицилию, на свадьбу?

Респиги улыбнулся:

— Ну а как же! Ты что, хочешь, чтобы я не вел свою дочь под руку к алтарю?

У Корво чуточку отлегло от сердца.

— Благодарю тебя. Спасибо, что ты меня не бросил.

— Я не боюсь общественного мнения. За столько лет политической деятельности чего только обо мне не писали и не говорили, какими только помоями не обливали. Газеты будут просто вне себя от радости, что смогут вновь трепать мое имя в светской хронике — еще бы, моя дочь выходит замуж за сына такого скомпрометированного человека, как ты. Но мне на это наплевать. Единственное, что меня действительно волнует, это счастье Марко и Фьореллы. Остальное — одна грязь, игры вокруг власти, ложь и клевета.

— Журналисты захотят у тебя обо всем выведать…

Респиги оборвал его:

— А я не разговариваю с журналистами, я разговариваю с их хозяевами.

Затем Корво перешел к самому главному, к тому, что его сильнее всего тревожило. То есть к вопросу о своем будущем.

— Ты в самом деле ничего не можешь для меня сделать?

— В данный момент — нет. Имей терпение, на это понадобится некоторое время.

— Но кто будет проводить в жизнь закон Респиги?

— «Сицилтекноплюс», в лице своего нового президента и генерального директора — Андреа Линори, которому завтра административный совет предоставит полные права. Но Андреа Линори молод. Слишком молод, И в его случае время будет работать не на него. Вот увидишь, через пару-тройку лет, когда и судебный процесс подтвердит твою невиновность, ты сможешь вновь постепенно подняться вверх.

Корво слушал, не находя в себе сил возражать Респиги. Он опустил голову.

— Через пару-тройку лет меня уже не будет в живых. Если Андреа Линори действительно берет в свои руки «Сицилтекноплюс», это значит, что он сумел снюхаться с…

Респиги жестом остановил его:

— Только, пожалуйста, прошу тебя, без грубых слов в моем доме!

Троица

Эспиноза велел убирать со стола — ужин, видно, не состоялся. И налил себе выпить.

В порту зажглись фонари, яхта чуть покачивалась на причале у мола номер девять.

Тано пришел пешком, длинное, узкое черное пальто было застегнуто сверху донизу. Он поднялся на борт и остановился, смотря на стоящего к нему спиной Эспинозу — тот склонился над стереопроигрывателем, меняя пластинку с классической музыкой.

— Сожалею, что заставил вас ждать, но я терпеть не могу есть в обществе посторонних.

Эспиноза обернулся.

— По правде говоря, я надеялся, что вы не считаете меня чужим. Ведь мы с вами когда-то вместе работали.

— И вновь этим займемся. Наверно, именно так и надо понимать ваше приглашение?

Эспиноза кивнул. Он вновь налил себе коньяку.

— Что я больше всего в вас ценю, так это вашу способность пренебрегать условностями. Расскажите мне об Андреа Линори. Какое место вы уготовили ему в ваших планах?

Тано держался уверенно, вид у него был чуть ли не победоносный, тон решительный, безапелляционный.

— Андреа Линори через два дня будет назначен президентом и генеральным директором «Сицилтекноплюса», займет два поста, которые принадлежали его отцу и брату. Всякому, кто захочет провернуть сделку в пятьдесят тысяч миллиардов, придется иметь дело с ним. То есть со мной.

— Насколько мне известно, Линори не собирались заниматься этим делом. Ведь если бы они за него взялись, то сейчас и отец и старший сын были бы живы.

— За него возьмется Андреа. По моему совету.

Эспиноза скорчил гримасу.

— А как же Аннибале Корво?

— Корво вне игры. О нем нет и речи. Он виновник несчастий семейства Линори. И должен за это поплатиться.

Эспиноза покачал головой:

— Но не так-то легко будет заставить с этим согласиться его друзей.

— У Купола нет друзей. Это когда-то мафия была такой: верность, клятвы, обещания под честное слово. А теперь «Коза ностра» — это наднациональная структура. Я жду от них вестей. Уверен, не сегодня завтра они обратятся к нам. Заключат сделку с тем, кто даст возможность ее осуществить.