Спросите Колорадо: или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США - [29]

Я обвела глазами комнату. Действительно, возразить было невозможно. Вздохнув, я пошла на примирение.

— А что это за усатая шайка? Ну, которые с обыском?..

Он довольно хмыкнул:

— А они проворные, правда? Я заказал их в конторе «Девушки-горничные по объявлению», сказал, что мы с тобой разводимся, я собираюсь делить имущество, а ты — ни в какую, попрятала все ценные вещи и документы по всему дому. Я думал, ты орать начнешь, когда меня увидишь, ну и обезопасился… А по-английски они все равно ничего не понимают, — почти весело добавил он.

Я было возмущенно открыла рот, но передумала. Что тут скажешь?

— Телефончик дай, — вместо этого попросила я.

— Мой? — обрадовался он. — Конечно, я тебе мою карточку дам. Меня, кстати, зовут Кен, — и он принялся шарить в бумажнике.

— Нужна мне твоя карточка, Кен… Телефончик девушек по объявлению дай… То есть горничных. Мне понравился их стиль работы.

— В «Желтых страницах» отыщешь. — Он возмущенно захлопнул бумажник. — Засиделся я с тобой, целый день на тебя потратил, все про тебя узнавал: где живешь, чем занимаешься, с кем знакомства водишь… Кстати, следствие не обнаружило у тебя ни интимных друзей, ни любовников. Их действительно не имеется, или ты просто тщательно скрываешь их наличие?

Я подняла на него глаза.

— А тебе зачем это знать?

Он пожал плечами:

— Просто из любопытства. Такая интересная девушка, музыку хорошую любит, и совершенно одинокая. Это несколько необычно…

— Что же тут необычного? У меня было сто мужчин, и никаких причин, чтобы это число росло.

Он рассмеялся.

— Так вы действительно пишите хорошие стихи!

— Я? Боже упаси. Это не мои. Это стихи одной из лучших поэтесс прошлого века, и на мой придирчивый взгляд самой лучшей — пока? — века нынешнего. За что ее люблю, так это за умение излагать стихами мои мысли. У следствия имеются другие вопросы, или оно уберется наконец из моего дома?

Он вздохнул.

— Я ухожу. Ах, Инна, вы были моей последней надеждой. Что мне теперь делать? Где эту хреновину искать?

Мне стало его жалко. Во как человек убивается!

— А что за хреновина-то? — Сочувственно спросила я.

Он вдруг оглядел меня с ног до головы, махнул рукой в отчаянии, и рванулся к двери. На пороге приостановился, и не поворачиваясь, тихо процедил: — Извини за все это… сегодняшнее. Мне правда чертовски не повезло. И я был уверен, что ты что-то скрываешь. Теперь я вижу, что был не прав, — прости, если можешь… И за советы по поводу локтей…

Он медленно обернулся, поднял на меня глаза и как бы нехотя добавил:

— Но я в самом деле рад, что мы встретились… Я уверен, что мы еще увидимся. Пока.

И он захлопнул за собой дверь, которую я тут же заперла на оба замка, потом немного постояла около нее, прислушиваясь, но ничего подозрительного не услышав, показала козью морду вычищенному до блеска зеркалу в прихожей и отправилась спать.

Среда, 18

Как не почувствовать себя на вершине радости, если выиграешь в состязании, все равно каком!

Иногда твой противник держит тебя в напряжении, все время ждешь: вот-вот чем-нибудь да отплатит. Это забавно!..

Я знаю, это большой грех, но не могу не радоваться, когда человек мне ненавистный попадет в скверное положение…

Приятно тоже, когда хорошо отполируют шпильки — украшения для волос…

Таких маленьких радостей много!

Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья.

На дорогу ушло аж пятьдесят минут — из-за аварии на Колорадском бульваре. Злая и невыспавшаяся появилась я на работе на следующее утро. Злая на саму себя, потому что полагалось мне быть на работе во вторую смену, и только из-за собственной забывчивости мне пришлось переться на работу на два с половиной часа раньше — чтобы вытащить из компьютера злополучную хренятину, пока ее кто другой не нашел. Эх Пол, Пол, сидел бы ты с женой и детьми в своем Иллинойсе, не таскался бы ты по чужим городам!

С другой стороны, если бы не Пол, я бы не вспоминала с таким удовольствием своих вчерашних гостей. Нашли бы фитюльку в два счета и убрались бы из моего дома в считанные минуты. И убранного дома мне не видать бы как своих ушей. Короче, все складывалось не так уж и плохо.

Я перепрыгнула через кое-как зарытую яму у входа, едва не сломав ногу об ограждение — по некоей причине сегодня его взгромоздили слева от зарытой ямы, открыла библиотеку, добралась до компьютера и положила многострадальную штучку в карман. Потом передумала и вставила ее обратно и наконец посмотрела, что же там такое записано. На «мемори стике» было всего несколько маленьких вордовских файлов, последний был датирован прошлой пятницей. Я попыталась открыть последний файл, но не тут-то было — «Ворд» поинтересовался, а знаю ли я пароль. Я попыталась наобум ввести несколько разных слов — просто из вредности, ничего, естественно, не добилась. Я попробовала открыть файлы разными программами, но тоже не преуспела. Я поразмыслила немного, потом открыла почтовый ящик Хелен, поскольку ее-то пароль я знала отлично — она всегда звонит из дома и просит меня посмотреть ее почту — нет ли там чего важного, и отправила все эти файлы на свой запасной электронный адрес, который получила в нагрузку к Интернет-доступу и которым обычно совершенно не пользуюсь. Просто на всякий случай. Чем бы теперь заняться? Можно было погулять, но магазины еще закрыты, а домой ехать далеко… Придется поработать.