Спросите Колорадо: или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США - [28]

— Здорово, — сказала я, — а как же мой дом?

— Смотри сюда, — сказала моя умная подруга. — Вот это магазин «Тысяча мелочей», правильно? За ним «Дом быта», правильно? Значит, следующая башня — магазин «Океан», и вот этот смазанный силуэт за ним и есть твой дом. Да ты посчитай сама!

Я посчитала, оказалось, она права. Наверное, мы соседи с Григорием Матрехиным, вот он и пишет окрестности Центрального проспекта.

Люблю я своих подруг с техническим образованием! Все-то они знают, все-то умеют. Не то что мы, гуманитарии.

В общем, я купила эту маленькую картину вместо большой и сразу же озаботилась — а вывозить-то ее как? Разрешение нужно?

— Не нужно никакого разрешения, — авторитетно сказала продавщица. — На современные произведения искусства запрет на вывоз отменили, если можете доказать, что картине не больше пятидесяти лет, то везите на здоровье.

— Конечно, можем! — обрадовалась я. — Наш проспект построили в семидесятые годы. Вот у вас и наборчик открыток продается как раз с этими же домами. И даты проставлены. Чем не доказательство?

Кстати сказать, чемодан мой так не разу и не открыли, и набор открыток для демонстрации мне не понадобился. И картину я действительно повесила у себя в спальне. И она сильно скрашивает мою жизнь — когда у меня все совсем плохо, я на эту картину смотрю, думаю о том, что могло бы быть куда как хуже, и настроение у меня сразу улучшается — спасибо художнику — соседу по Центральному проспекту!

Пока я предавалась воспоминаниям, главарь банды уютно расположился на полу у музыкального центра и принялся знакомиться с моей коллекцией дисков, а она у меня не маленькая, на нее уходит чуть ли не половина моей зарплаты — той, что остается после уплаты налогов и закупки одежды. Он перебирал диски и начал даже похрюкивать от удовольствия.

— Черт, у меня этого сборника Алана Прайса нет, я даже не знал об его существовании! Вот этот диск Агатсумы я давно ищу, но его нигде нет… И вы слушаете Сида Баррета?

Внезапно он осознал, что его восторженные комментарии не совсем вяжутся с обстановкой, смутился и принялся запихивать коробки обратно на переполненные полки. У него, естественно, ничего не получалось — тут специальная система нужна. Я презрительно фыркнула.

— Оставьте мои диски в покое. Если я хоть одного из них не досчитаюсь, после вашего ухода немедленно вызову полицию.

— А если я ничего не украду, тогда не вызовите?

Я промолчала. Обнадеживать этого искателя сокровищ совершенно не хотелось.

— Инна, а можно, я вас спрошу?

Я сделала вид, что ничего не слышу.

— Скажите, вы смогли бы меня простить? Ну не сейчас, а когда-нибудь потом?

Я повернулась и вышла из комнаты.

Тем временем шайка покончила со спальней, перебравшись в кладовку, и начала бодро сортировать громоздившиеся там в беспорядке груды ношеной и чистой одежды, грязную собирая в мешок, а чистую развешивая по плечикам с одновременным разглаживанием складок портативным отпаривателем — этот-то откуда взялся? В моем доме и утюга не найдешь, в качестве утюга я использую сушильную машину: покрутишь там измятую вещь минут пять, и все дела. Кладовка постепенно обретала приличный вид, а подуставшие старатели продолжали обыск. Время от времени они находили что-нибудь интересное и складывали найденное в отдельную кучку, которая не спеша увеличивалась в размерах. Я с растущим интересом наблюдала за процессом поисков. Вот найдены шесть расписных хохломских ложечек, которые я, оказывается, схоронила в ящике с постельным бельем, вот на свет божий извлечена коробочка с моей школьной золотой медалью — и что ей понадобилось среди старых новогодних открыток? Апофеозом моего восторга стала находка любимого браслета, потерянного два года назад в японском ресторанчике. Я была уверена, что утопила его в унитазе, потому что все остальные возможные места были тщательно обысканы под моим чутким руководством непрерывно кивающими официантами и двумя вооруженными огромными кинжалами поварами.

Я схватила браслетик и прижала его к груди:

— Где? Где вы его отыскали?

Один из усатых разбойников подал мне мою старую сумочку, открыл ее и показал дырку в подкладке. Как хорошо, что я не люблю выкидывать старые вещи. Страшно подумать, ведь я была почти уверена, что браслет кто-то стащил — ну действительно, как он мог свалиться в унитаз?..

Часа через два мой дом засиял чистотой — бандиты напоследок протерли окна, пропылесосили полы, отнесли рассортированное белье в бельевую комнату и включили стиральную машину, после чего удалились с довольным видом.

Атаман, все это время следующий за мной, как безмерно преданный пес, и не спускавший с меня глаз, тяжело вздохнул и тоже последовал к двери.

— Ничего не поделаешь, приходится уходить из этого гостеприимного дома. Странно, я был уверен, что эта штучка у вас…

Уверенность и сознание превосходства мгновенно вернулись ко мне.

— Как вам не стыдно! — взорвалась я. — Вы ворвались ко мне ночью, нарушили мой творческий процесс, перевернули у меня в доме совершенно все вверх дном, и даже не извинились!

— Мы перевернули все вверх дном? — изумился он. — Да как у вас язык повернулся такое сказать! В этом доме никогда не было так чисто… Во всяком случае, с тех пор, как в нем вы поселились…