Спросите Колорадо: или Кое-что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США - [26]
А слезы все текли и текли по моему лицу.
Я вернулась домой совершенно разбитая, бросила сумку на пороге и вдруг, очнувшись, метнулась к компьютеру. Наконец-то я могу проверить этот злосчастный «мемори стик»!
Я пошарила по карманам, ничего там не обнаружила и вдруг вспомнила — да я же забыла его в библиотеке!
Я даже застонала от злости и возмущения. Ох уж эта мне любовь, никогда нет от нее никакой пользы, одни неприятности! Ну что мне теперь прикажите делать? Я себя давно знаю, так сразу любовная лихорадка у меня не проходит.
В тщетной надежде расслабиться я зажгла ароматические свечки, вбухнула в ванну полфлакона лаванды, погрузилась в горячую воду и принялась старательно дышать, пытаясь ни о чем не думать. И тут я вспомнила, как на прошлогоднем «Гасшуку» сенсей Цацуи пытался втолковать нам, что входит в понятие воина.
«Вы уже не новички! — гневно восклицал он, потрясая кулаками. — Вы прошли по дороге Буси-до уже достаточно, чтобы начать думать и вести себя согласно кодексу воина. Быть воином — это не бездумно размахивать руками и ногами, это прежде всего следовать этикету. Сюда входит знание ритуала чайной церемонии, искусство каллиграфии, наконец, сочинение стихов о состоянии души…»
«А почему бы и нет, — подумала я, — вдруг поможет». В сенсея Цацуи я верила.
Я вылезла из ванны, завернулась в махровый халат и отправилась на кухню. Японского чая у меня не нашлось, так что я заварила самый к нему приближенный — жасминовый китайский, разыскала в недрах письменного стола подаренную мне кем-то китайскую же ручку с золотым пером и, заправив ее неизвестно откуда оказавшимися в ящике чернилами (может быть, их подарили вместе с ручкой? Хоть убей, не помню), принялась излагать в стихах свое душевное состояние.
Нельзя сказать, чтобы у меня имелся большой опыт в написании японских трехстиший. Я могу припомнить единственный раз, когда я принимала участие в коллективном творчестве на эту тему, стихийно возникшем как-то раз первого мая далеко за полночь в физтеховской общаге, где мы пытались отметить открытие купального сезона на Долгих прудах, по причине ледяной воды перенесенное с берегов прудов в помещение. Мы съели всю еду и выпили все, что нашлось, а когда даже заварка кончилась и было уже слишком поздно идти попрошайничать по соседним комнатам, мы от нечего делать взялись сочинять стихи. Из всех сочиненных в ту ночь шедевров в моей памяти удержались только два: очаровательное трехстишие, принадлежащее, если память мне не изменяет, Андрюхе:
и пессимистический стих Толича:
запомнившийся мне главным образом потому, что из-за него мы долго и ожесточенно спорили, можно ли считать трехстишием стихотворение, состоящее из двух строк. Меня в ту ночь муза так и не посетила.
Ну что ж, посмотрим, вдруг мне повезет сегодня.
Первая строчка родилась почти мгновенно: «На Rocky Mountains лежит ночная мгла…», к ней естественно пристегнулась вторая: «Шумит White River предо мною», но дальше дело застопорилось из-за морально-этических соображений. То есть покрытые мраком горы Роки действительно виднелись за окном, но протекающий через наш городок ручей зовется «Рок Крик», а до Белой речки от моего дома ехать и ехать. Но «Рок Крик» в строку совершенно не ложился, а вот Белая речка подходила идеально. Я задалась вопросом, имеет ли поэт право для благозвучия заменить правду художественным вымыслом.
Мои размышления прервал звонок в дверь. Вздрогнув, я взглянула на часы — четверть двенадцатого, поздновато для неожиданных гостей. Вася совершенно оголодал и нуждается в срочном подкармливании?
Внезапно я поняла, что это может быть только он, мой единственный человек, который доел мясо по-бургундски и все понял! Сердце мое отчаянно застучало, я ринулась к двери и широко распахнула ее, заранее уверенная, кого увижу.
Стоящий на пороге мужчина даже отшатнулся при виде меня, несколько помедлил и вошел в комнату. А за ним и еще двое крепких мужиков мексиканского вида, которых я сразу не заметила, вошли и плотно закрыли за собой дверь. Я застыла столбом, блаженная улыбка медленно сползала с моего лица. Мексиканцы радостно уставилась на меня, их усатые физиономии озарились щербатыми улыбками. Я поежилась.
— Смелая вы женщина, Инна, — насмешливо произнес знаток йоги и друг Дерека. — Живете одна, а открываете дверь кому ни попадя в такой поздний час. А что, если бы это были грабители?
— А вы разве не грабители? — поинтересовалась я.
— Грабители берут чужое добро, а я пришел за своим, — разъяснил мой гость. — Мне кажется, что у вас все-таки есть нечто, принадлежащее моему покойному другу. Вы не захотели мне это отдать добровольно, вот я и решил пригласить друзей и еще раз попробовать вызвать вас на откровенность.
— Я всегда очень откровенная, — сообщила я. — В доме нет ничего, что вас бы заинтересовало. Даже кота вашего покойного друга.
— У моего друга не было никакого кота! — взорвался он. — Что за дурацкие шутки! Мы ищем «мемори стик», и мы его найдем.
Виржини Гримальди с присущей ей чуткостью и душевным теплом рассказывает историю трех женщин. Историю о том, что, какой бы страшной беда ни была, выход есть всегда. И очень важно не забывать об этом. Анне тридцать семь. Работая с утра до ночи, она пытается свести концы с концами и поднять двух дочерей. На личном счастье она давно поставила крест. Хлое семнадцать. Когда-то прилежная ученица с большой мечтой, она забросила лицей, решив отказаться от планов на будущее и работать, чтобы хоть как-то помочь маме. Лили двенадцать.
Бессмертная, раздерганная на цитаты буквально от первого до последнего слова дилогия о похождениях неотразимого авантюриста Остапа Бендера «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Удивительная, полная сочных подробностей энциклопедия жизни и нравов США 1930-х – «Одноэтажная Америка». Ироничная история ставшего невидимкой служащего Филюрина – «Светлая личность». Оставшийся незавершенным из-за цензуры остросатирический цикл новелл «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска»… Смешные рассказы и повести, остроумные фельетоны, блестяще написанные очерки – в это собрание сочинений вошли практически все произведения классиков русской литературы ХХ века Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Роман «Лифт Осознаний» – это калейдоскоп ярких историй. Добрый старик мистер Мэдж – владелец торгового центра – мечтает сделать окружающих счастливыми. Однажды ему в голову приходит идея, которая вносит перемены в жизнь героев книги. Поэт, ищущий вдохновения; уверенная бизнес-леди; безответно влюбленный юноша; мелкий воришка; молодая художница; рассеянный изобретатель – все они переживают переломные моменты своей судьбы, всем предстоит принять важные решения. Таинственный Лифт помогает им разобраться в себе. Вы, несомненно, найдете близкие вам темы.
Продолжение "Новых миров". Контакт с новым народом налажен и пора домой.
Главная героиня книги – Катя – живет в Москве и в отличие от ее двоюродной сестры Марины не находится в постоянном поиске любви. Она ищет свое потерянное детство, ту зону эмоционального комфорта, где ей было лучше всего. Но любовь врывается в ее жизнь сама, не давая права на раздумья.Эта книга настолько многогранна, что почти любая женщина найдет в ней близкую только ей сюжетную линию. Тут есть истории настоящей любви и настоящего предательства. Есть недопонимание между главными героями, та самая недосказанность, свойственная многим людям, когда умом понимаешь, что нужно всего лишь спросить, настоять на объяснениях, но что-то нам не дает это сделать.Автор умело скрывает развязку, и концовка ошеломляет, полностью переворачивает представление от ранее прочитанного.