Способ перемещения - [38]

И вдруг перед моими глазами открылось другое измерение. Я видел его так же ясно, как структуру времени, — конечно, не только своими глазами, но и глазами Свистуна, и тех, кто пришел вместе с ним. Передо мной лежало, как на ладони, множество вселенных, множество их самостоятельных уровней. Я одновременно видел, чувствовал и постигал гармонию окружающего мира.

Древние жители планеты знали об этом еще до того, как пришли «садовники»; они подсознательно чувствовали истину. Это они вырезали на лице куклы восторг, удивление и ужас, вызванный их открытием. Джордж Смит понимал это, наверное, лучше, чем остальные; Тэкк, впадая в экстаз, порожденный его воображением, подошел к истине еще задолго до того, как нашел куклу; Роско, помимо своей воли, овладел тайной после встряски, устроенной его мозгу деревянными жердинами кентавров.

Теперь понял это и я.

Кольцо звероподобных монстров сужалось, из-под их когтистых лап, взрыхляющих землю в стремительной скачке, поднимались густые облака пыли. Но они уже не могли нас испугать, они принадлежали другому миру, другому времени, другой реальности, и нам было достаточно сделать один маленький шаг — и оказаться далеко от них, в другом мире.

Не знаю, как это произошло, но я ощутил переход всем своим существом: мы сделали шаг в этот неведомый мир и очутились в нем.

Это было очень странное место, окруженное объемными пейзажами, словно вытканными на гобелене. Оно порождало чувство нереальности, но нереальности, дружественной нам. Это была страна тишины и мира, страна неподвижности. Люди, населяющие эту страну, казалось, не сказали за свою жизнь ни одного дурного слова, а лодка, застывшая на воде, никогда не плыла по реке. Все, открывшееся перед моим взором: деревня и река, травы; облака, люди и собаки, — все они были фрагментами неподвижной картины, искусно перенесенной на ткань много веков назад и не тронутой временем.

Цветные нити прочно легли на предназначенное место и замерли навсегда. Небо имело желтоватый оттенок, подчеркнутый отражением в воде, невысокие дома окрашены в коричневато-красный цвет, а зелень деревьев не той привычной глазу зеленью земной растительности, а мастерски выполненным орнаментом для украшения стен. И все же картина жила предчувствием человеческой теплоты и доброжелательности, а нараставшая уверенность, что, однажды войдя в этот пейзаж, ты уже не сможешь его покинуть, органично вплетаясь в фактуру полотна, слившись с его красками, была загадочно душевна.

Мы стояли на высоком пригорке, возвышавшемся над деревней и рекой. Все были на месте. Не было только куклы: кукла осталась в покинутом нами мире, возможно, чтобы послужить кому-то другому.

— Майк, — мягко сказала Сара, — это та земля, которую мы искали. Тот мир, за которым охотился Найт. Но он не мог найти его, потому что не сумел разыскать куклу. Или он упустил еще что-то важное.

Я крепко обнял ее. Она подняла лицо, и я поцеловал ее. Глаза Сары сияли.

— Мы не будем возвращаться, — сказала она. — Мы больше не вспомним Землю.

— Мы не можем вернуться, — сказал я, — отсюда нет пути назад.

Внизу виднелась река и деревня. Поля и леса тянулись до самой линии горизонта. И почему-то мне казалось, что этот мир бесконечен, в нем нет времени — это вечная и неизменная страна, где найдется место для каждого.

Где-то здесь поселились Смит и Тэкк, возможно, Свистун, но мы, наверное, никогда не сможем разыскать их, так как не видим в этом нужды. Пространства этой страны необъятны, а потому путешествовать незачем.

Чувство нереальности происходящего исчезло, хотя сочные краски гобелена остались. Маленькие дети — парнишка и девочка — бежали к нам; радостно лаяли собаки, мчась к нам навстречу. Взрослые в деревне повернулись в нашу сторону и дружелюбно смотрели на нас. Некоторые махали нам рукой.

— Пойдем к ним, — предложила Сара.

И мы вчетвером начали спускаться с горы навстречу новой жизни.

Перевели с английского Любовь ПАПЕРИНА, Владимир РЫЖКОВ