Способ перемещения - [18]

Найди я вдруг миллион долларов, и то вряд ли поразился бы больше. Этот голос буквально пригвоздил меня к месту, так я был ошарашен.

Я преодолел пространство между скелетами и валунами, из которых, казалось, исходил голос. Валуны были довольно крупные, больше человеческого роста, и только когда я взобрался на вершину гряды, то увидел, наконец, обладателя певучего голоса.

Им оказалась лошадка. В тени камней ее шкура отливала молочной белизной. Она лежала на спине с задранными вверх полозьями, прижатая к валуну, на котором стоял я, другим камнем меньшего размера. Сдавленная двумя огромными глыбами, бедняжка находилась в совершенно безвыходном положении.

— Благодарю Вас, благороднейший, — пропел конек. — Вы не испугались. Увидеть Вас я не в состоянии, но, полагаясь на свой опыт, сделал заключение, что Вы принадлежите к человеческой расе. Люди — лучшие из разумных существ, они преисполнены сострадания не в меньшей степени, чем доблести.

В знак признательности мне осталось только покачать его полозья.

Зажатый среди камней конек был не единственным заслуживающим внимания объектом за баррикадой валунов. Из пыли на меня скалился человеческий череп, кругом были разбросаны кости и куски проржавевшего металла.

— Как давно это случилось? — спросил я. Конечно это был дурацкий вопрос, существовали гораздо более важные вещи, о которых мне следовало бы спросить.

— Досточтимый сэр, — ответил конек. — Я потерял всякое представление о времени. Минуты тянутся как годы, а годы как столетия, и мне кажется, что с того мгновения, когда я последний раз стоял на своих полозьях, минула вечность. Любой, окажись он на моем месте, да еще вниз головой, утратил бы счет времени. Здесь были другие из моих собратьев, но все они разбежались. А остальные погибли. Так что из всей нашей экспедиции остался я один.

Заметив, что мои попутчики тоже взбираются на груду камней, я помахал им рукой.

— Здесь лошадка, — крикнул я, — а также по крайней мере один человеческий череп и кости.

Впрочем, о том, что послужило причиной гибели людей, я пока не задумывался. Сейчас я был рад: ведь конек сможет переносить воду, дрова не хуже сбежавших от нас лошадей.

Втроем (Свистун стоял в стороне и поддерживал нас одобряющими возгласами) мы с трудом откатили меньший из валунов, которым был зажат конек. После этого мы перевернули это бестолковое существо и поставили его на полозья. Конек торжественно уставился на нас тем единственным взглядом, который, по моим наблюдениям, только и был доступен для роботов его породы.

— Меня зовут Пэйнт, — сказал он, — хотя когда-то меня называли Старина Пэйнт. Все мы были изобретены и изготовлены в одно и то же время.

— То есть ты был не один? — спросила Сара.

— Нас было десять, — ответил Пэйнт. — Девять других убеждали, а единственной причиной того, что я остался здесь, явились трагические обстоятельства в виде огромного камня. Нас изобрели на далекой планете, название которой мне неведомо, а затем доставили сюда. На этой тропе мы подверглись нападению стаи хищников, а последствия — перед Вашими глазами.

— Те, кто привез вас сюда… те, кто изготовил вас, — спросила Сара, — они были такими же, как мы?

— Такими же, как Вы, — ответил Пэйнт.

— Зачем они сюда прилетели? — спросила Сара. — Что они искали?

— Еще одного такого же, как вы, — сказал Пэйнт. — Исчезнувшего давно и оставившего много рассказов.

Мы решили следовать дальше по тропе. Сам факт того, что другие люди, Бог знает, как давно, шли по этой же тропе — вероятно, имея перед собой ту же цель — был для Сары достаточным аргументом, чтобы мы продолжали путь.

Мы сидели у костра и пытались спланировать дальнейшие действия. Теперь мы могли погрузить на Пэйнта недвижимый остов робота Роско, а также все оставшиеся запасы воды и продуктов, которые он был в силах потянуть. Тэкк и я несли бы тяжелые тюки, а Сара, единственная из нас имевшая оружие, взяла бы более легкий груз, с тем расчетом, чтобы в случае опасности успеть освободиться от ноши и быть наготове для стрельбы. Свистун не способен был ничего нести, зато из него вышел прекрасный дозорный и разведчик.

День уже давно закончился, но мы погрузили поклажу и двинулись в путь. Никто из нас не хотел оставаться в ущелье хотя бы на минуту дольше, чем это было необходимо.

На второй день Свистун наткнулся на кентавров.

Утром он ушел вперед, а незадолго до полудня я увидел, как он, стремительно перекатываясь с боку на бок, спускался по склону нам навстречу. Обрадовавшись возникшему предлогу сделать привал, я бросил на землю тюк с поклажей и стоял, выжидая, когда он подойдет. То же сделала и Сара, только Тэкк, остановившись одновременно с нами, не снял своего рюкзака. Он застыл, сгорбившись под весом давившего на него груза и уткнувшись глазами в землю.

Свистун скатился по склону и встал перед нами.

— Впереди лошадки, — прогудел он. — Около ста. Но без полозьев и лица у них похожи на ваши.

— Кентавры, — догадалась Сара.

— Играют, — задыхаясь, пропыхтел Свистун. — В низине между горами. Гоняют палками какой-то шар.

— Кентавры играют в поло, — восторженно воскликнула Сара. — Что может быть более естественным!