Спор на босса - [23]

– Танцуем! – «пригласил» он.

Кто бы стал возражать. Топтаться под музыку куда лучше, чем бегать по залу на каблуках и с умным лицом слушать всякую скукоту. К тому же выпитое шампанское вовсю вело свою подрывную деятельность.

Мы с боссом обнялись и принялись переступать с ноги на ногу, слегка поворачиваясь и покачиваясь. Причем босс так сильно меня прижал, что стало ясно: оторвать его от меня не удастся никому и ни под каким предлогом.

Проворонившие благоприятный момент поклонницы и поклонники разбились по парам и закружились рядом. Потом подтянулся еще народ, и вскоре возле музыкантов колыхалось целое море голов.

Танцевать с боссом оказалось приятно. Очень. Было так уютно и спокойно в кольце сильных рук, что ни о чем не хотелось думать. Да и нечем было. Мысли растекались, как мороженое на солнцепеке, вместо них в голове весело бурлили пузырьки шампанского.

Вот только пиджак босса ужасно мешал. И под щекой и под ладонями. Без него было бы куда лучше! И вообще, у меня самый красивый босс! Вон как на него все таращатся. И почему он раньше меня пугал, а сейчас кажется таким милым?

«Потому что ты напилась!» – ехидно подсказали остатки здравого смысла. И тут же утонули в шампанском. Так им и надо. Нечего мне тут вечер портить!

Я зажмурилась и прижалась щекой к груди босса. От него вкусно пахло каким-то парфюмом и еще чем-то таким… трудноопределимым, мужским. То ли разгоряченной кожей, то ли… То ли чем-то из того самого сна.

О, нет! Зачем я про него подумала? Жаркие картинки вырвались из-под контроля, мелькали перед глазами, все ярче, бесстыднее.

Объятия больше не казались спокойными и уютными. Я всей кожей чувствовала рядом мужское тело, несмотря на несколько слоев одежды.

Горячая ладонь всего лишь скользнула по моей спине, а меня словно током ударило, да так, что ноги ослабели. И вовсе не от вина. Разом вспомнилось, что эти самые руки делали со мной в том сне… О-о-ох…В животе сладко вспыхнуло, грудь потяжелела, соски напряглись и встали каменно-тугими столбиками. Какое счастье, что на боссе пиджак. Еще не хватало, чтобы он понял, что со мной происходит.

Следующие несколько танцев превратились в сплошную пытку. Невыносимо приятное, сладкое истязание. Меня бросало то в жар, то в холод, хотелось, чтоб все поскорее закончилось. Хотелось, чтобы не заканчивалось никогда.

Плечи босса постепенно каменели под моими ладонями, и когда меня в очередной раз неловко впечатало в него, он что-то пробормотал сквозь зубы и решительно отодвинулся. То ли ему надоело меня ловить, то ли Виолетта Игоревна показалась куда меньшим злом, чем пьяная секретарша, постоянно наступающая на ноги, но дальше мы танцевали на пионерском расстоянии.

Через пару мелодий я достаточно пришла в себя, чтобы внятно разговаривать и немножко соображать.

– Может, пойдем уже в номер?

Бровь босса удивленно приподнялась. Да уж, именно «немножко соображать». Ляпнула, так ляпнула. Щеки вспыхнули, но я мужественно продолжила:

– Ведь необязательно быть до конца на фуршете?

– Необязательно, – кивнул босс, и не подумав убрать руки с моей талии. – Еще один танец и пойдем.

И тут заиграла давно знакомая, пронзительно прекрасная, невыносимо чувственная музыка. Она словно растекалась по телу, пропитывала его насквозь, заставляя вибрировать и дрожать вместе со стоном саксофона, с упоительными переливами гитарных струн, раскачиваться и прижиматься к сильному мужскому телу все сильнее, словно рядом – единственный, только тебе предназначенный, твой…

– Целуй меня крепче… – хрипло шепнул босс.

Я вздрогнула от неожиданности.

Я не ослышалась? Он действительно это сказал?

Я подняла голову и посмотрела на него удивленно. И напоролась на горячий, искушающий взгляд… В глубине потемневших зеленых глаз жарко полыхнуло что-то. Сердце дернулось, по спине протянуло сладким холодком, ноги стали ватными.

Да уж, человек с таким взглядом и вправду мог сказать нечто подобное… Ну обычный человек. И уж точно не мой босс.

– Что? – спросила я. Это следовало уточнить.

– Песня так называется. «Бесаме мучо»… – выдохнул он, положил горячую ладонь мне на спину и повел.

Больше мы не топтались на месте, мы плыли по залу, кружились, стояли, покачиваясь, и снова плыли. Не знаю, когда и куда делся его пиджак, но теперь сквозь тонкую ткань рубашки я чувствовала, как бьется его сердце, как перекатываются сильные мышцы, как поднимается на вдохе его грудь. Он вел меня, а я подчинялась. Бездумно, доверчиво и легко, будто всю жизнь с ним вот так вот танцевала.

Он двигался странно, ни на что не похоже, и движения его трудно было назвать танцем. Словно и не танец вовсе, а сама музыка, вплавленная в наши тела, тот самый крепкий и сладкий поцелуй.

Шаг, еще шаг, поворот… Толчок, тоскливое отдаление, рывок, поворот, жаркие объятия… Наклон назад, изгиб… И зависнуть над пропастью лишь на его руке, а сверху – он… Груди, вжатые в стальную широкую грудь, и безумно близко грешные губы, так близко, что дыхание смешивается, а сердце пропускает удар. Еще ближе, вот-вот прижмутся к моим, невольно приоткрытым. От предвкушения холодеет спина, глаза сами собой закрываются… И в полумиге от поцелуя – опять толчок – и снова он далеко, на расстоянии двух вытянутых рук, его и моей. А кажется, в другой галактике, холодной и пустой.