Спаси мою душу - [18]

Что за груша — Матвей не знал. Побледневшее лицо друга говорило: что-то очень нехорошее. Дима поднял Вишневского.

— Оральную или анальную? — спросил он.

— Леши сам, — бросил Алексей, прицепив к месту укола пластырь. — Вставай.

Стул упал, когда Матвей поднимался. Сердце, только что бившееся ровно, заколотилось быстрее. Он не боялся пыток, даже больше: ничего не боялся, кроме потери семьи. Но сейчас организм выдавал страх. Боковым зрением он заметил, как Марк с Дмитрием скрылись в одной из кабинок.

— Вставай, мерзкая тварь, — прошипела Катерина, — пойдешь на «колыбель».

И снова слово с незнакомым значением. Матвей метнулся к Хмылке и успел ее обнять, прежде чем Алексей, несмотря на его худобу, сумел с легкостью оттащить.

— Да отцепись! — прошипел Матвей, чувствуя боль в зажатом плече.

Алексей развернул его и направил к крайней кабинке. Внутри стоял железный шкаф в форме матрешки. Охотник достал из кармана черную коробочку, оказавшуюся пультом. Как только по команде шкаф открылся, Лисицын впихнул Матвея внутрь.

— Познакомься с «железной девой».

Шкаф закрылся. Чувствуя нарастающую панику, Матвей стал биться о дверь шкафа и кричать:

— Скажи, зачем все это? Зачем? Чего вы добьетесь бесполезными пытками?!

Но Алексей, кажется, не обратил внимания на вопросы и вышел из кабинки. Матвей нащупал заднюю стену, а в ней что-то острое. Гвозди? Иглы. Очень тонкие и длинные. Он ударил дверь кулаком и тут же вскрикнул: из двери полезли те же иглы. Под ногами завибрировал пол. Матвей затаил дыхание в ожидании острых штуковин в полу. Но они не появились. Вместо этого стены «железной девы» стали сужаться, лениво приближаясь к телу.

«Меня захотели в решето превратить?» — мысль, что через несколько минут он умрет, пугала меньше, чем мысль о том, что ждет Хмылку и Олеся.

Взгляд вверх. В самом верху было крошечное отверстие, через которое пробивался жалкий кусочек света. Одна хорошая новость: от нехватки воздуха он точно не умрет.

Матвей решил: чтобы не запачкать, футболку и брюки надо снять. Он стянул футболку и закинул на плечо. Брюки снять не успел: стены оказались настолько близко, что уже нельзя двинуться с места. Во рту пересохло. Ладонями Матвей схватился за иглы, пытаясь отталкивать стены. Безрезультатно. Он попытался сломать их. Не получилось. Ужас окончательно сковал его.

Первые иглы вонзились в бока. Боль была не такой сильной, какой ее ожидал Матвей. Словно разом укусили тысячи пауков, а укус их как начался, так и не останавливался. Затем иглы вошли в живот, грудь и ноги. Еще позже — в спину. К лицу иглы приблизились в последнюю очередь. И только когда они ткнулись в щеки, Матвей завопил. Завопил одновременно с Хмылкой и Марком.

Глава 7. Мертвые звезды

Дыхание Олеся сбилось. По лицу растекалась теплая вода. Минут пять назад его провели в кабинку под тридцать шестым номером сто второй комнаты. Уложили на операционный стол, связали конечности, чтобы не дергался, и голову. В рот вставили железную воронку. Из других кабинок доносились стоны и вопли: чьи именно — разобрать он не мог. Лица тощего и рыжеволосой размывались — в глаза попали капли. Катерина провела пальцем по краям его глаз и обратилась к Алексею:

— Любимый, правда Азаров похож на ребенка? Такой славный, такой хороший. И лицо доброе.

— Милая, мы не можем себе позволить завести детей. За ними нужен уход.

Над глазами мелькнула пятилитровая бутыль. Алексей осторожно пристроил ее к воронке, и вода потекла Олесю в рот.

— Я не про это, дорогой. Оставим уж его-то? Скажем, что он сам захотел стать охотником?

Поняв, что его хотят оставить в живых, сделав магом-охотником, Олесь попытался что-то сказать, но вышло бульканье. Когда Лисицын отложил бутыль и воронку, он отдышался и заявил:

— Мне жаль вас.

— Это еще почему? — удивился Алексей.

— Вы хотите любить. Вы мечтаете! Но не можете. Симулянты! Любовь? Не ваш удел! А я? Я люблю!

Разочарованно вздохнув, Алексей вернул воронку на место и стал заливать воду. Олеся разобрал смех. Не в его силах умереть, даже если выпить сто литров. Или если жидкость попадет в легкие. Он начал захлебываться, но продолжал смеяться, выплескивая воду изо рта.

— Олесик, мы не звери какие, — словно с ребенком, заговорила Катерина. — В тюрьмах ничего страшного не случается. Мы пытаем магов, чтобы оценить их возможности. До смерти доходит крайне редко. Соглашайся, условия работы очень хорошие.

Бутыль опустела. Ладонь Лисицыной убрала воронку.

— Ну, что?

Олесь дал себе секунду для восстановления.

— Пытка. Этим словом сказано все!

Катерина задрала голову и захохотала, чем перекрыла стоны и визг пленников.

— Ты историю-то читал? В большинстве стран решение о пытках принимал народ. Люди решили: вас надо пытать. Министерство за это не несет вины. Жалуешься? Пожалуйста, но не нам, а людям.

Теплая рука коснулась живот Олеся. Ощупывая живот, охотник заметил:

— Не белет его вода, милая. Пишем, что маг устойчив? Или еще попытаем?

— Чего жалеешь-то? Литров двадцать — минимум. Еще и соли добавить можно.

Жидкость вновь полилась в горло. Олесь захлебывался, ему казалось, что он тонет. Тонет обессиленным, беспомощным и бесполезным. Вместе с водой в него вливалось сомнение. Правду ли сказала Катерина? Неужели люди настолько жестоки?