Спасенный рудник - [36]

— Чего уж тут не понять.

— Вот и хорошо. Господа, игра продолжается. Пусть гость посидит. Он человек свежий, вы ему разъясните новые правила игры, а мне пора. Желаю удачи.

Рыжий залпом выпил большую стопку водки, небрежно поклонился и вышел.

— Какой был, такой и есть, — вымолвил, глядя ему вслед, Макаров.

— Нет, не так, — ответил кто-то из сидевших за столом. — Иностранный корреспондент, да еще какой-то либеральной газеты, пожелавший лично убедиться, как Советы осваивают Сибирь. Ездит в международных вагонах первого класса, а ввиду того что якобы ни слова не понимает по-русски, держит при себе весьма смазливую переводчицу.

— Это еще что, — поддержал говорившего прихлебывавший из рюмки мужчина в купеческой поддевке, — главное, теперь этот господин требует больше, грозится чаще, а платит меньше.

Тон разговора и откровенность, с которой рассказали о Рыжем, убедили Макарова, что он может не опасаться этих людей; больше того, сами хозяева стали относиться к нему дружелюбнее, чем раньше. Либо они очень уж довольны его поведением на суде, либо собственное положение их изменилось отнюдь не в лучшую сторону.

Однако через несколько минут, когда Макаров начал было рассказ о том, что произошло с ним за последние два года, Часовников резко оборвал его излияния и начал говорить сам.

— Наш зарубежный друг предложил доверить вам наблюдение за подготовкой к консервации и уничтожением рудника Кара-Кыз. Туда должна приехать из Москвы комиссия, не без участия наших людей. Если вы будете убеждены, что дело срывается или задерживается, действуйте, но совершенно самостоятельно. Учить не буду. Нас не ищите.

Разговор в таком тоне, касавшийся деталей задания, тянулся долго.

Гости постепенно разошлись. Макаров остался наедине с Часовниковым. Только тогда старый хозяин согласился выслушать некоторые из воспоминаний и кое-чем поделился сам, на каждом шагу подчеркивая, что барин разговаривает с холопом, хотя и с приближенным.

Макарову не дали отдохнуть, не разрешили даже просто походить по городу, увидеть, что изменилось в его отсутствие. Приказали не высовывать носа из избушки, в которой он появился в первый день после бегства из лагеря. Кормили, давали водку, хотя и не вдоволь. Когда же инструктаж был завершен, изготовлены подложные документы, куплен билет, из дверей домика вышел и направился к железнодорожному разъезду человек, еще меньше напоминавший прошлого Макарова.

Прихрамывая и опираясь на длинную палку, пришел он в контору рудника, расположенного в нескольких километрах от небольшой станции Туркестано-Сибирской железной дороги.

Поступление на должность ночного сторожа не потребовало особых формальностей. Некоторое время Макаров пробыл сторожем в рудничной больнице, а потом перешел на ту же должность в раздаточный склад взрывчатых веществ, расположенный по соседству с действующими шахтами.

В его обязанности входила наружная охрана помещения, и молчаливый старик отлично выполнял свою работу. Понятно, что, когда наступили холода, взрывники предложили Макарову топить печку, обогревающую зарядную. Все чаще ему оставлялись ключи от склада для передачи первому, кто явится на работу.

Жил Макаров в большом бараке. Занимал один из углов, отгороженных фанерой, в котором еле умещались железная койка и тумбочка. Ел и пил отдельно, хотя и из общего котла. Решительно отказывался от участия в попойках, друзей не заводил. Как говорила старуха повариха и уборщица, обслуживавшая артель: «Жилец спокойный. Придет со смены, поест и спать, а к вечеру опять соберется и на работу до утра. В беседы не вмешивается, больше помалкивает, горными делами не интересуется, разве что кто ему рассказывать начнет. Он и в выходной-то сходит куда не куда, ненадолго, придет домой трезвый, не слышно. Одним словом, спокойный человек. Всем бы таких жильцов».

На вопросы, откуда же взялся на руднике этот молчаливый старик, чаще всего можно было услышать: «Говорят, из железнодорожников он, что ли. Работал там, заболел, вышел из больницы, оказалось, ни жены, ни детей, ну и подался куда глаза глядели. Вот и прибился здесь, а как пенсию выправит, так, сказывал, сразу уедет в Россию, к родине поближе, доживать».

Страна только недавно зализывала раны войны, разрухи, голода; тяжелое состояние сиротства было понятно многим. Сочувствие к нему делало свое дело, и Макаров становился на руднике своим человеком, да еще нуждающимся в поддержке.

9 Недочет

Отчетные документы о работе рудника Тарасов внимательно прочитал еще в тресте и поэтому на Кара-Кызе начал прямо с систематического осмотра горных выработок.

Правда, первые два дня оказались потерянными. Директор не мог удержаться от того, чтобы не показать гостю, да еще уполномоченному представителю треста, все главные объекты рудника и рудничного поселка.

Каждый спуск Тарасова в выработку обставлялся как большое событие. К назначенному времени здесь появлялись председатель артели или заведующий шахтой, горный мастер, главный инженер рудника или маркшейдер, исполнявший обязанности рудничного геолога, наконец, просто любопытные. Иной раз среди сопровождающих можно было увидеть и председателя профсоюзного комитета, и комсомольского секретаря, и парторга. Свита не давала возможности работать; не выдержав, геолог отправился в кабинет директора рудника.