Спасение в любви - [3]

— Нет. Вы не сможете.

— Никогда не знаешь, — возразил он, легонько поглаживая ее руку.

Она подняла голову.

— Извините, — сказала она, вытирая глаза. — Я совершенно без сил. Это была случайность. Глупо получилось, я просто пыталась справиться с Крисом… — Она внезапно остановилась и нервно оглянулась, словно боясь, что их могут подслушать. Она облизнула нижнюю губу. — Кристофер упрямился, я пыталась усадить его в машину. И, открывая дверцу, ударила себя по лицу. Сильно ударила. Спешка ни к чему хорошему не приводит, вы знаете? Это просто несчастный случай. Со мной все в порядке. — Она поднесла к носу салфетку.

— Да, — кивнул Причер. — Конечно. Очень жаль, что так вышло. Выглядит болезненно.

— Заживет.

— Точно. А как вас зовут? — Затем, так и не дождавшись ее ответа, произнес: — Хорошо. Я не буду больше об этом спрашивать. И никому не скажу, что видел вас, если кто-то станет вас разыскивать.

Ее глаза расширились от страха, рот приоткрылся.

— О, черт. Я ведь не сказал ничего дурного, так ведь? Я просто имел в виду, что, если вы от кого-то прячетесь или бежите, я вас не выдам. Вы можете без опаски оставаться здесь. Как вас зовут?

Она протянула руку и осторожно погладила мальчика по волосам. Молча.

Причер встал, перевернул табличку «Открыто» на другую сторону, где была надпись «Закрыто», и задвинул щеколду.

— Вот, — сказал он, снова садясь рядом с ней и маленьким мальчиком, который занимал почти весь стол. — Постарайтесь успокоиться, — мягко добавил он. — Здесь никто не причинит вам зла. Я могу стать вашим другом. Я точно не испугаюсь слабака, который мог так поступить с женщиной. Мне жаль.

Стараясь избежать его взгляда, она опустила глаза:

— Это была дверца машины.

— И злой дверцы я тоже не боюсь.

Девушка невольно улыбнулась, но все равно глаз не подняла. Подрагивающей рукой она взяла бокал с бренди и поднесла его ко рту.

— Вот это правильно, — одобрил Причер. — На случай, если мальчику нужен врач, тут есть один через улицу. Я могу сходить за ним. Или вас отвести?

— Нет, думаю, у него обычная простуда. Я внимательно слежу за его состоянием.

— Если ему нужно лекарство или еще что-то…

— Нет, с ним все в порядке…

— Мой друг — хозяин этого заведения. Его жена — медсестра. И даже больше, чем медсестра — она может прописывать лекарства, осматривать пациентов. Она очень внимательна к живущим у нас женщинам. Если ее позвать, она будет здесь через десять минут. Иногда женщина подходит больше мужчины, при определенных обстоятельствах.

— «Обстоятельствах»? — переспросила она, на ее лице появилось паническое выражение.

— Ну, там, дверца машины и все такое…

— Нет. На самом деле не нужно. Просто у нас был очень трудный день, понимаете?

— Конечно. Последний час, или когда вы там съехали с шоссе, наверняка был ужасным. Если вы не привыкли к нашим дорогам.

— Да, было страшновато, — тихо признала она. — И я до сих пор понятия не имею, где мы…

— Если это так важно, вы в Вирджин-Ривер. Обычный маленький городок на изгибе горной дороги, но люди здесь хорошие. Всегда помогут, если это в их силах. Понимаете меня?

Она застенчиво улыбнулась ему уголками губ, но глаз так и не подняла.

— Как вас зовут? — снова спросил он.

Женщина сжала губы и покачала головой. На глаза у нее опять навернулись слезы.

— Все хорошо, — мягко сказал он. — Правда.

— Пейдж, — прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза. — Меня зовут Пейдж, — тихо повторила она.

— Хорошо. Симпатичное имя. Не бойтесь произносить его вслух. Здесь вы в безопасности.

— А как вас зовут?

— Джон, — ответил он и сам удивился этому. Видно, это она так на него подействовала. — Джон Мидлтон. Но меня здесь никто не зовет Джоном. Меня знают как Причера.

— Вы проповедник?[4]

— Нет, — ответил тот с коротким смешком. — И я очень далек от этого. Но Джоном меня звала только мать.

— А как вас звал отец? — спросила она.

— Приятель, — ответил он и улыбнулся. — «Эй, приятель» — вот так примерно.

— А почему тогда Причер?

— Да не знаю, — пробормотал он, застеснявшись. — Я получил это прозвище еще в юности, когда учился в Морском корпусе. Парни говорили, что я слишком строгих нравов.

— Это правда? Вы были строгих нравов?

— Да… нет, на самом деле, — признался Джон. — Просто я никогда не ругался. И ходил на мессу. Я вырос среди священников и монахинь — моя мать была очень набожной. А кроме меня, никто в корпусе мессу не посещал, насколько я помню. И когда они ходили за выпивкой и женщинами, я болтался где-то в хвосте. Не знаю… сам я никогда не испытывал желания этим заниматься. Я не слишком умею ладить с женщинами. — Он внезапно улыбнулся. — Это ведь сразу заметно, да? И желание напиться меня никогда не посещало.

— Но у вас ведь есть этот бар, — возразила Пейдж.

— Это не мой бар, а Джека. А он очень следит за посетителями. Мы никого отсюда не выпускаем, если это небезопасно, знаете ли. Мне нравится пропустить стаканчик в конце дня, но нет причин добавлять к этому головную боль. — Он усмехнулся.

— Мне вас звать Джоном? — спросила девушка. — Или Причером?

— Как хотите, так и зовите.

— Джон, — сказала она. — Я буду звать вас Джоном, хорошо?

— Да. Если хотите, — согласился он. — Меня это устраивает. Много воды утекло с тех пор, как меня так называли.