Спасение Рафаэля Сантьяго - [10]

Рагнор начал смеяться.

— Мужчины лучше тебя просили о возможности выиграть все это, — пробормотал Магнус. — Они сражаются на дуэли в мою честь. Один мужчина сражался на дуэли в мою честь, но было немного неловко, поскольку все давно прошло.

— Ты знаешь, что иногда он часами проводит в ванной? — беспощадно заявил Рафаэль. — Он тратит свою магию на волосы. На свои волосы!

— Мне нравится этот парень, — сказал Рагнор.

Конечно, нравится. Рафаэля переполняло серьезное отчаяние к миру в целом, и в частности он стремился оскорбить Магнуса, и при этом у него был язык, острый, как и его зубы. Рафаэль явно был родственной душой Рагнора.

— Забирай его, — предложил Магнус. — Забирай его далеко-далеко.

Вместо этого Рагнор взял стул, а Рафаэль оделся и присоединился к нему за столом.

— Позволь мне рассказать тебе еще одну вещь про Бейна, — начал Рафаэль.

— Я ухожу, — заявил Магнус. — Я бы рассказал, что собираюсь делать, но мне трудно поверить, что кто-то из вас поймет концепцию «наслаждаться приятным времяпрепровождением в компании веселых товарищей». Я вернусь только тогда, когда вы закончите оскорблять своего очаровательного хозяина.

— Так ты съезжаешь и отдаешь мне квартиру? — спросил Рафаэль. — Я согласен.

— Когда-нибудь этот умный ротик приведет тебя к большим неприятностям, — мрачно бросил Магнус через плечо.

— Кто бы говорил, — сказал Рагнор.

— Эй! — как всегда лаконично произнес Рафаэль. — Чертова душа.

Самый худший сосед.

Рагнор остался на тринадцать дней. Это были самые длинные тринадцать дней в жизни Магнуса. Каждый раз, когда он пытался немного развлечься, появлялись они, мелкий и зеленый, поочередно качая головами, а потом говоря всякие гадости. Однажды Магнус повернул голову очень быстро и увидел, что они обмениваются ударом кулаками.

— Напиши мне, — во время отъезда сказал Рагнор Рафаэлю. — Или позвони мне по телефону, если хочешь. Я знаю, что вы, молодежь, это любите.

— Было здорово познакомиться с тобой, Рагнор, — сказал Рафаэль. — А то я уже начал думать, что все маги абсолютно бесполезны.

* * *

Некоторое время спустя после того, как Рагнор уехал, Магнус попытался вспомнить, когда Рафаэль в последний раз пил кровь. Магнус всегда старался не думать о том, как Камилла добывала себе еду, даже когда любил ее, и ему не хотелось видеть, как Рафаэль снова убивает. Но он видел, как меняется тон кожи Рафаэля, как напрягается его рот, и думал о том, что тот зашел слишком далеко и высыхает от абсолютного отчаяния.

— Рафаэль, я не совсем знаю, как об этом говорить, но ты питаешься правильно? — спросил Магнус. — До недавнего времени ты был растущим мальчиком.

— El hambreagudiza el ingenio, — сказал Рафаэль.

Голод обостряет ум.

— Хорошая пословица, — сказал Магнус. — Тем не менее, как и многие пословицы, она звучит мудро, но ничего, на самом деле, не разъясняет.

— Ты думаешь, я позволю себе находиться рядом с моей матерью, моими младшими братьями, если не буду уверен, без тени сомнения, что могу контролировать себя? — сказал Рафаэль. — Я хочу знать, что если бы я оказался запертым в комнате с одним из них, если бы я многие дни не чувствовал вкуса крови, то смогу контролировать себя.

Той ночью Рафаэль чуть не убил еще одного человека на глазах у Магнуса. Он доказал свою правоту.

Магнусу не приходилось беспокоиться о том, что Рафаэль морит себя голодом из жалости, милосердия или другого более мягкого чувства к человечеству. Рафаэль больше не считал себя частью человечества и думал, что мог бы совершить любой грех на земле, потому что он уже проклят. Он просто воздерживался от того, чтобы пить кровь, дабы доказать себе, что может, проверить собственные пределы и развить абсолютное самообладание, которое он намеревался достичь.

На следующую ночь Рафаэль пробежал по освященной земле, а потом спокойно выпил кровь из спящего на улице бродяги, который мог бы никогда и не проснуться, несмотря на исцеляющее заклинание, которое наложил на него Магнус. Они гуляли всю ночь, Рафаэль подчитывал вслух, сколько времени ему потребуется, чтобы стать таким сильным, каким он и должен быть.

— Мне кажется, ты достаточно силен, — сказал Магнус. — И у тебя довольно много самообладания. Погляди, как ты сурово подавил все обожание, к которому так стремишься, чтобы показать мне свои чувства.

— Иногда развитие настоящего самообладания — это не рассмеяться тебе в лицо, — мрачно сказал Рафаэль. — Вот это точно.

Именно тогда парень напрягся, а когда Магнус издал вопросительный звук, он резко его заставил замолчать. Магнус посмотрел в темные глаза Рафаэля и проследил за тем, куда был направлен его взгляд. Он не знал, куда глядел Рафаэль, но понял, что не будет никакого вреда, если он последует за двинувшимся с места Рафаэлем.

Позади заброшенного «Автомата» тянулся переулок. В тени слышался шелест, похожий на копошащихся в мусоре крыс, но когда они подошли ближе, Магнус услышал, что привлекло внимание Рафаэля — звуки хихиканья, чмоканья и стоны боли.

Он не был уверен в том, что делал Рафаэль, но он не собирался бросать его теперь. Магнус щелкнул пальцами, и вспыхнул свет, излучаемый рукой, наполнивший переулок яркостью и упавший на лица четырех вампиров и их жертву.