Магнус проснулся с медленным золотистым светом полудня, пробивающимся в окно, и спящим на его голове котом.
Иногда Председатель Мяу выражал свою привязанность вот таким неподходящим способом. Магнус нежно, но очень решительно распутал кота из волос, а крошечные коготки нанесли еще больше ущерба, когда с длинным печальным криком кошачьего беспокойства выгнали Председателя.
Потом кот запрыгнул на подушку, очевидно, полностью оправившись после испытания, и спрыгнул с кровати. Он приземлился на пол с мягким стуком и с боевым кличем бросился к миске.
Магнус перевернулся на кровати так, что теперь лежал на боку поперек матраса. Возвышающееся над его кроватью окно представляло собой витраж. Бриллианты золотого и зеленого парили над простынями, тепло ложась на его голую кожу. Он оторвал от подушки, которую сжимал, голову, а потом осознал, что же он делал — искал в воздухе следы аромата кофе.
За последние несколько недель такое происходило несколько раз: на сильный аромат кофе Магнус заваливался на кухню, натягивая халат из своей широкой и разнообразной коллекции и обнаруживая там Алека. Магнус купил кофеварку, потому что Алек, похоже, был немного огорчен тем, что тот своей магией крал чашки кофе и чая из грузовиков, продающих кофе. Кофемашина создавала дополнительные хлопоты, но Магнус был рад, что купил ее. Алек должен был знать, что кофеварка была куплена специально для него и его утонченных нравственных чувств и поэтому, похоже, испытывал возле нее чувство комфорта, которого не ощущал ни с чем: он не спрашивал, готовить ли кофе, приносить ли Магнусу чашку, когда тот работает. Во всем остальном в лофте Магнуса Алек до сих пор осторожничал, дотрагиваясь до вещей так, будто у него не было на них никаких прав, будто он был гостем.
И, конечно же, он им был. Только у Магнуса возникало иррациональное желание, чтобы Алек у него чувствовал себя как дома. Будто это что-то могло значить, будто оно давало Магнусу право на Алека или указывало, что тот хотел претендовать на него. Магнус это и предполагал. Он очень хотел, чтобы у Алека было желание там находиться, и при этом он был счастлив.
Однако Магнус не мог похитить старшего отпрыска Лайтвудов и удерживать его в доме в качестве украшения. Алек дважды засыпал — на диване, а не кровати. Один раз после долгих медленных поцелуев всю ночь, а второй — когда Алек зашел на чашку кофе, очевидно, истощенный после долгого дня охоты на демонов, и практически тут же отключился. Кроме того, Магнус оставлял входную дверь открытой, поскольку никто не собирался грабить Верховного Мага Бруклина, и порой ранним утром заходил Алек.
Каждый раз, когда он приходил — или когда по утрам засыпал у него, — Магнус просыпался под звуки и запахи готовящегося кофе, хотя Алек и знал, что маг мог наколдовать кофе прямо из воздуха. Алек так делал всего несколько раз, а утром оставался лишь раз пять. Так что к этому Магнус еще не должен был привыкнуть.
Конечно, сегодня Алека тут не было, потому что сегодня был день его рождения, и он собирался остаться со своей семьей. А Магнус же был не из тех парней, кого можно было привести на семейные торжества. На самом деле, говоря о семейных торжествах, Лайтвуды даже не знали, что у Алека есть парень, не говоря уже о том, что это маг, а Магнус понятия не имел, узнают ли они. Насчет этого он не давил на Алека. По его скрупулезности он мог судить, что еще слишком рано.
Не имелось никаких причин на то, чтобы Магнус выскользнул из постели, прошел по гостиной на кухню и представил Алека в ужасном свитере, стоящего на коленях возле стойки, готовящего кофе, с лицом, поглощенным простым заданием. К кофе он подходил еще более добросовестно. И носил по-настоящему ужасные свитера, по мнению Магнуса, который приходил в замешательство, когда эта мысль приносила с собой прилив нежности.
Это не вина Лайтвудов. Очевидно, они обеспечивали сестру Алека, Изабель, и Джейса Вэйланда кучей денег, чтобы те сами одевались в отличные наряды. Магнус подозревал, что Алеку вещи покупала мать, или он сам покупал их себе из соображений чистой практичности: «О, погляди, как мило! На сером не слишком виден гной!». А потом он снова и снова носил уродливые функциональные вещи, даже не замечая, что те со временем износились или с ноской образовались дырки.
Против воли Магнус обнаружил, что на его губах появилась улыбка, когда он искал свою большую кофейную чашку синего цвета с надписью из блестящих букв «ЛУЧШЕ, ЧЕМ ГЕНДАЛЬФ». Он был влюблен, формально он вызывал отвращение сам у себя.
Может, он и был влюблен, но сегодня ему еще о многом нужно подумать, помимо Алека. Компания смертных наняла его, чтобы он вызвал демона человеко-осьминога. За ту сумму денег, что ему платили, и, учитывая то, что с человеко-осьминогами меньше всего возни, Магнус согласился не задавать вопросы. Он отпил кофе и стал продумывать свой сегодняшний наряд для вызова демонов. Не так часто он их вызывал, поскольку формально это было чрезвычайно незаконным делом. Не так уж сильно Магнус уважал Закон, но если уж он его нарушал, то хотел при этом выглядеть хорошо.
