Спартанский лев - [12]

* * *

Вторая встреча Леарха с Горго в доме Дафны происходила уже не в столь позднее время.

Сумерки только-только окутали Спарту. Было тепло и безветренно. Скрывшееся за горами дневное светило окрасило небеса на западе розоватым сиянием.

На этот раз царица и брат с сестрой расположились во внутреннем дворике. Сидя на стульях, они любовались закатным небом и вели беседу, перескакивая с одной незначительной темы на другую, но неизменно возвращаясь к Немейским играм, которые должны были состояться зимой. Ни Дафна, ни Горго не скрывали того, что им хочется, чтобы Леарх и в Немее завоевал венок победителя.

Горго спрашивала Леарха, устраивают ли его приставленные к нему педономы, не испытывает ли он в чём-то нужды. Такая забота царицы невольно взволновала Леарха. Уже расставшись в тот вечер с Горго, Леарх ловил себя на мысли, что материнские наставления о первенстве воспринимаются им как некий сыновний долг, не выполнить который он не имеет права. Горго же, не говоря возвышенных слов, тем не менее, в течение короткой беседы повлияла на Леарха так, что не думать о своей победе в Немее он просто не мог. В нём вдруг проснулась такая жажда стать победителем на играх, словно от этого зависела его жизнь и даже больше — само существование любимой Спарты.

«У Горго не только царственный взгляд, но и поистине божественный голос, — думал Леарх, оказавшись дома. — Она верит в меня! Значит, я и впрямь могу многое!»

Леарх погрузился в сон, чрезвычайно довольный собой. Упоительное чувство собственной значимости, подтверждённое словами и взглядами царицы, вознесло его в заоблачные выси, приблизив юного честолюбца к великолепным чертогам богов, певших восхвалительные дифирамбы. Среди прекрасных вечно юных богинь находилась и Горго, руководившая хором бессмертных обитателей Олимпа[51]. Сон был похож на сказку!

* * *

Вскоре стало известно, что не только Меланфо попалась на изощрённые уловки гармосина Тимона, который таким образом пытался избежать грозящего ему штрафа. Ещё три спартанки из злополучного списка вдов старше тридцати лет были вынуждены готовить свадебные наряды.

Одна из вдов однажды увидела мужское имя, написанное на двери своего дома. Женщина стёрла надпись, сделанную углем. Однако это имя вновь кто-то нацарапал у неё на двери остриём ножа. Женщина отправилась с жалобой к старейшинам, дабы те выяснили, кто занимается порчей её двери. Старейшины, не придав случившемуся большого значения, отправили вдову к Тимону, который, не задумываясь, заявил, что тут не обошлось без вмешательства богов. Тимон привёл вдову к жрецам бога Гименея и в их присутствии принёс в жертву белого барана. Каково же было изумление вдовы, когда на печени заколотого животного оказалось то самое имя, какое было нацарапано на двери её дома.

   — Это знамение! — объявили жрецы удивлённой женщине. — Тебе нужно выйти замуж за этого человека.

Вдове пришлось покориться, ибо идти против воли богов не отваживался никто.

Другая вдова пострадала из-за своего любопытства.

Тимон как-то раз с таинственным видом сообщил ей, что нашёл искусного прорицателя, который может открыть будущее любого человека. Женщина, не почувствовав подвоха, загорелась желанием узнать, что ждёт её впереди. Тимон долго вёл её к прорицателю куда-то на окраину Спарты. Прорицатель велел женщине, вошедшей к нему в дом, заглянуть сначала в одну комнату, завешенную чёрным пологом, потом — в другую, завешенную красной занавеской. В первой комнате вдова увидела тело незнакомой женщины, лежащее на столе и обряженное для погребального костра[52]. В другой взору её предстали три женщины, две наряжали третью в свадебный наряд.

Поражённая увиденным, вдова спросила у прорицателя, что это значит.

   — Если в ближайшее время ты не выйдешь замуж, то тебя ждёт смерть, — ответил прорицатель.

Испуганная вдова тут же заверила Тимона в своей готовности немедленно выйти замуж за кого угодно.

Третья вдова пошла с каким-то своим недугом к знакомому врачу. Врач вместо лечения вдруг начал говорить о том, что большинство женских недугов происходят от отсутствия мужского семени в организме. Вдова, настроенная решительно против повторного замужества, обратилась к другому врачу, но и у того услышала те же речи. О том же говорили недоумевающей вдове и все прочие врачи в Спарте. Это походило на некий заговор. Вдова решила было махнуть рукой на своё недомогание, но тут вмешались замужние подруги, которые много наговорили ей о вреде полового воздержания, когда женский организм ещё полон детородных сил. Испуганная вдова в итоге не стала противиться, когда Тимон заговорил с ней о новом замужестве, оказывается, на неё обратил внимание «очень достойный гражданин».

Лакедемонянок, решившихся на повторный брак, обычно выдавали замуж всех разом в один из осенних дней, событие это называлось Вдовьим праздником. Считалось, что на фоне общей радости те пары, что сошлись не по любви, невольно проникнутся радостным настроением, видя счастливые улыбки и глаза тех, кто соединился с избранником или избранницей по взаимному чувству. Эти коллективные свадьбы в конце года являлись своеобразным отчётом всех гармосинов. Конечно, способы, которыми они соединяли брачными узами вдов и вдовцов, не всегда были красивы и пристойны. Однако деятельность гармосинов всё-таки вызывала большую благодарность к ним жителей Спарты, нежели деятельность тех же эфоров и старейшин, которые часто являлись зачинателями войн, на них спартанки теряли своих мужей, сыновей, братьев.