Спартанский лев - [11]

Эфоры и старейшины посадили на трон Агиадов[49] Леонида, брата Клеомена. Горго стала женой Леонида, которого эфоры принудили развестись с первой женой. Брак дяди и племянницы в глазах эллинов мог показаться кровосмесительным. Однако спартанские власти исходили из того, что Леонид и его младший брат Клеомброт приходились Клеомену не родными братьями, а сводными — у них был один отец, но разные матери. Царь Анаксандрид, отец Клеомена, Леонида и Клеомброта, одновременно жил с двумя жёнами, такое допускалось спартанскими законами в отдельных случаях.

* * *

Леарх после первой встречи с Горго в доме Дафны был сам не свой, словно его возжелала не смертная женщина, но богиня. В ту дождливую ночь голова его напрочь отказывалась соображать. И если бы не Дафна, умело втянувшая брата в общую беседу, у Горго вполне могло сложиться впечатление о крайне невысоких умственных способностях Леарха. Правда, выпив вина, он почувствовал себя смелее и даже сумел рассмешить сестру и царицу, рассказывая забавные истории, случившиеся с некоторыми из атлетов на недавно прошедших Олимпийских играх.

От выпитого вина и волнений Леарх, едва добравшись до постели, уснул как убитый.

Утром в нём взыграла мужская гордость. Ведь он и не пытался соблазнять жену царя Леонида, она сама открылась ему в своих чувствах.

«Надо признать, Горго имеет очень приятную внешность, — размышлял Леарх, лёжа в постели. — Попка у неё, пожалуй, ничуть не хуже, чем у Дафны. А какие густые и красивые волосы!»

Леарху вдруг захотелось запустить пальцы в эти чёрные кудри. Захотелось крепко схватить Горго за волосы, запрокинуть ей голову и припасть губами к её устам. Так грубовато отец Леарха выражал свои чувства к его матери, не подозревая, что маленький сын, всё видевший, не только запомнит такое поведение отца, но и уяснит для себя, что это единственно верный путь во взаимоотношениях мужчины и женщины.

Правда, Леарха настораживал и смущал взгляд Горго. В её больших тёмно-синих глазах сквозила непреклонная воля. Вряд ли эта женщина станет покорной игрушкой в руках мужчины.

«Любовь заставляет женщину быть податливой, — размышлял Леарх, вспоминая, как сильно любила мать его отца, несмотря на его простоватую натуру. — Интересно, как сильно Горго увлечена мною? А может, она хочет просто развлечься в отсутствие мужа? »

Леарх задумался. «Скоро я узнаю об этом», — решил он. Следующая встреча с Горго должна была состояться завтра вечером опять в доме Дафны.

* * *

Из всех материнских подруг рыжеволосая Меланфо нравилась Леарху больше остальных. Она имела как бы врождённую молодость души. В свои тридцать семь порой вела себя как семнадцатилетняя девушка. С Меланфо было интересно общаться не только Леарху, но и Дафне, которая кое-что утаивала от строгой матери, но не имела никаких тайн от её подруги.

Меланфо пришла к Астидамии, чтобы пожаловаться на гармосина Тимона, который, по её мнению, очень подло поступил.

   — Представляешь, сегодня утром Тимон пригласил меня в храм Геры, — жаловалась Меланфо, не догадываясь, что находящийся за дверной занавеской Леарх всё слышит. — Я-то полагала, что он намерен включить меня в число тех женщин, которые в канун нового года наряжают статую богини в праздничный пеплос, ведь это происходит в присутствии и с одобрения жрецов Героона. Так вот, в храме Геры в присутствии жрецов Тимон вручил мне навощённую табличку со словами «Прочти вслух и возрадуйся!». Я, глупая, взяла и прочитала написанное на табличке вслух. А там было написано: «Клянусь Герой, я стану женой спартанца Эвридама, сына Аристомаха».

У Астидамии невольно вырвался возглас изумления и сочувствия.

   — И впрямь, Тимон поступил очень некрасиво, — сказала она. — Хитрец заставил тебя произнести клятву в храме Геры, да ещё при жрецах! В изобретательности ему не откажешь, как, впрочем, и в коварстве.

   — Я пыталась убедить жрецов не принимать мою клятву всерьёз либо помочь мне избавиться от неё, не оскорбляя при этом Геру, — продолжала жаловаться Меланфо, — но жрецы не стали меня слушать. Они якобы опасаются мести Геры, которая может простить меня, попавшуюся на уловку, но вряд ли простит их, допустивших подобный обман в святилище богини.

   — Наверняка Тимон подкупил жрецов. — Астидамия негодовала. — Каков мерзавец! Не ожидала я от него такого.

   — Теперь мне придётся выйти замуж за урода Эвридама, — чуть не плача, промолвила Меланфо. — Что делать?

Леарх, заглянув в узкую щель между краем тяжёлой ткани и дверным косяком, увидел, как его мать, обняв за плечи Меланфо, что-то тихонько говорит ей на ухо. Но как ни прислушивался, он не смог разобрать слов матери. Меланфо же после утешений даже как будто немного повеселела.

«Вот повезёт Эвридаму, если Меланфо станет его женой, — думал Леарх, собираясь в гимнасий[50]. — Будь я постарше лет на десять, от такой жены бы не отказался!»

Рано познав прелесть любовных утех, Леарх невольно стал замечать во всех женщинах то сокровенное, что пробуждает в мужчинах плотские желания.

Супруг Меланфо умер от ран лет пять тому назад. От него она родила двух дочерей, которые ныне были уже замужем. Родственники Меланфо очень надеялись, что она выйдет замуж за мужниного брата, тоже овдовевшего. Наверное, так и случилось бы, но тот сложил голову в сражении с аргонцами.