Сожжение Просперо - [99]

— И я – средство раннего оповещения. С помощью меня вы сможете увидеть их появление.

— Да, Каспер Хавсер. Именно так.

— Он примет решение не в вашу пользу, — сказал Хавсер. – Не важно, как вы его преподносите, но ваше искусство – малефик, и оно, как я понял, привело человечество к Древней Ночи.

Советник вновь взглянул на действо внизу. Хавсер пристально всмотрелся в его профиль. Ему вдруг стало интересно, как полагается выглядеть чернокнижнику. Ему стало интересно, был ли у колдовства запах.

Хавсер попытался вспомнить, не это ли лицо он видел в отражении окна тем утром на орбитальной платформе. Не ему ли принадлежало то лицо? Знал ли его скальд?

— Давай я расскажу тебе о Древней Ночи, — начал советник, — ведь большую часть жизни ты пытался отыскать ее следы. В мифах говорится, что это была катастрофа вселенских масштабов. Космологический апокалипсис. И, да, что причиной этому стало злоупотребление некими таинственными трансформаторными возможностями. Но я акцентирую внимание на термине «злоупотребление». Я говорю о целых культурах и обществах, которые неверным образом использовали эзотерические знания, в основном из-за непонимания того, что они делают. Но знаешь, что больше всего пугает в Древней Ночи, Каспер?

— Нет, — ответил скальд.

— Я скажу тебе. Само понятие неверное. Древней Ночи не было. Оглянись на прошлое, и ты увидишь, что человечество переживало сотни катастроф. Во внешнюю тьму канули целые эпохи, но человек все равно поднимался лишь затем, чтобы его смело вновь. Цивилизации возникали и исчезали гораздо чаще, чем ты ты можешь себе представить. Атлантида и Агарти. От некоторых древнейших царств не остались совершенно никаких следов. Это естественный процесс.

— Естественный? Это же результат игр людей с разрушительными силами!

— Нет, — терпеливо сказал советник, словно он был наставником, который занимается с отстающим учеником. – Представь себе лес, который иногда страдает от пожаров. Огонь уничтожает все, но он – часть цикла, ибо освобождает место для новых растений. Человечество вновь вырастает на пепелище последнего пожара, Каспер. Из этого мы поняли, что знание – это связующее звено. Знание – единственная сила. Без него мы сгорим вновь, поэтому главнейшая задача Пятнадцатого легиона – сбор знаний. Ты ведь занимаешься тем же, Каспер. Вот почему ты оказался столь подходящим кандидатом для вербовки. Вот почему твой разум даже не пытался сопротивляться, когда мы сплели воедино твои и наши стремления. Знание – жизнь и сила, а также защита от тьмы. Забывчивость – вот истинное зло, которым пытается сломить нас мрак.

Он коснулся пальцами лба.

— Важнее всего хранить знание здесь. Посвятить себя ему. Держать его не в книгах, планшетах или хранилищах данных, но в памяти. Скажи мне, разве сами Волки, какое бы они отвращение не испытывали к малефику, не следуют древней традиции устного повествования? Разве устный пересказ – это не то, что они уважают, скальд?

— Да, — нехотя признал Хавсер.

— Есть древний миф, — продолжил советник. Он остановился и взглянул на застывший круговорот никейского неба. – История о Тоте, боге Фаронской Эры. Он изобрел письмо и решил показать его правителю Эгипта. Но тот ужаснулся, ибо считал, что из-за письма люди станут все забывать.

Советник обернулся и вновь посмотрел на Хавсера.

— Мы пришли к тебе не с писаным словом или инструкциями. Мы не пытались повлиять на тебя через то, что можно было бы стереть или изменить. Мы говорили с тобой во снах и в особых случаях записывали воспоминания прямиком тебе в память.

— Другими словами, вы не оставили мне выбора, — ответил Хавсер. – Вы изменили мою жизнь и мой вюрд, и в данном случае я не имел права голоса.

— Каспер…

— Ты говоришь, забывчивость – настоящее зло? Тогда почему вы используете ее? Почему одни вещи я помню необычайно ясно, а другие остаются сокрытыми от меня? Если забывчивость худшее из зол, тогда почему вы применили ее на мне? Почему моя память избирательна? Чего я не должен помнить?

Взгляд Амона посуровел.

— Что ты хочешь сказать? – спросил он.

— Он хочет сказать, чтобы ты отошел, — сказал Медведь.

Одиннадцатая глава: Кровь и имена

— Отойди, — повторил Медведь с большим нажимом.

Амон из Тысячи Сынов повернулся и взглянул на Космического Волка, стоявшего за Хавсером. Его лицо вновь озарилось улыбкой.

— Ты целишься в родича астартес, Волк-брат? – спросил он с некоторым весельем. – Это разумно? Или, точнее… прилично?

Болтер Медведя не шелохнулся.

— Я защищаю скальда, как того требует мое призвание. Отойди.

Амон из Тысячи Сынов рассмеялся, после чего отступил на пару шагов от Хавсера и парапета. Кустодий, хотя все еще неподвижный, начал слегка дрожать, словно человек, пытающийся проснуться.

— Разве мы будем ссориться и драться, пока под нами творится история? – спросил советник.

— Не исключено, — произнес Аун Хельвинтр, бесшумно обойдя Амона сбоку.

— Уже двое? – с напускным восторгом заметил советник Тысячи Сынов.

— Скальд под нашей защитой, — твердо сказал рунический жрец.

— Но я ему не угрожал, — беспечно ответил Амон. – Мы просто разговаривали.

— О чем? – спросил Хельвинтр.