Созданы друг для друга - [36]

Он сжал кулаки:

— Давай «Клэнси» зеленый свет, дружище. Надо закончить.

Уиллис был в замешательстве:

— Уверен?

Бишоп вспыхнул:

— Ты сказал, что тебе нужен ответ.

Уиллис присел на угол стола:

— Хочешь поговорить?

Намекает на Лауру?

— Спасибо, но я больше не желаю об этом говорить.

Бишоп поднялся и пошел в дальний конец огромного кабинета, к шахматной доске.

— Тебе приходило в голову, что ты ее все еще любишь? — поинтересовался Уиллис.

— Ты видел меня с ней всего два раза.

— Хэйли уверена, что вы оба влюблены. А еще она сказала, как хорошо было бы, если бы вы опять нашли друг друга…

— Позволь мне кое в чем признаться.

Уиллис скрестил руки на груди:

— Слушаю.

— Я любил Лауру. Но этого недостаточно. Мало было тогда. Мало и теперь.

— Значит, ты собираешься вот все закончить и уйти. Опять.

У Бишопа затвердели скулы.

— Осторожнее, Уиллис.

— Почему? Боишься признать, что ты не прав?

— Я думал, ты обрадуешься продаже компании.

Бишоп обещал заместителю, что возьмет его с собой на любое предприятие, какое со временем организует. Они даже обсуждали вопрос партнерства. У Уиллиса были мужество и деловая хватка. Бишоп доверял ему.

Но может ли он верить Уиллису сейчас?

Уиллис тоже подошел, взял с доски шахматную фигурку и стал ее рассматривать.

— Эти шахматы тебе подарила Лаура, верно?

Бишоп прищурился. К чему это он?

— Свадебный подарок.

— И ты их хранишь.

— Это ценная вещь.

— Каждый день, глядя на них, ты вспоминаешь ее.

Бишоп открыл рот, собираясь это опровергнуть, но правда была слишком очевидна. Ему хотелось постоянно видеть какое-нибудь напоминание о Лауре.

Готов ли он избавиться от шахматной доски, как когда-то Лаура спрятала их свадебную фотографию?

Бишоп опять опустился в кресло. Он оперся локтями на подлокотники и принялся массировать виски. Надо кончать с этой ерундой.

— Лаура решила, что беременна, — признался он.

— Боже правый!.. — Уиллис плюхнулся в кресло напротив. — Это на самом деле так?

Глядя на доску, Бишоп помотал головой.

— Она подняла шум, когда к ней наконец вернулась память?

Уиллис говорил прямо, и Бишоп был ему за это благодарен.

— Сначала рассердилась. Но потом мы согласились, что если она носит нашего ребенка, то мы обязаны разобраться в наших делах.

— А потом выяснилось, что никакой беременности нет, и ты уехал?

— Она не стала бы слушать. До нее ничего не доходило — совсем как в прошлый раз.

Уиллис фыркнул:

— Ну правильно.

Бишоп понизил голос:

— Она считает точно так же, как и я. Без ребенка, который нас связал бы, нам постоянно мешало бы прошлое. Слишком долгая история. Слишком много плохих воспоминаний. — Он оторвал взгляд от доски. — Слишком многое требовалось простить.

— А какие воспоминания у тебя будут, когда тебе стукнет шестьдесят пять? Всю жизнь просидишь, чувствуя себя полным дерьмом?

Бишоп ощетинился:

— А чего ты от меня ждешь?

— Победы! Победы ради вас обоих!

Бишоп с горькой иронией ухмыльнулся:

— Отличная речь. Только это не спорт.

Уиллис покачал головой:

— Я и не говорю, что спорт. В бизнесе ты похож на тигра в засаде — хватаешь добычу и не отпускаешь. А когда речь идет о вашем счастье до конца дней, ты не говоришь ни да, ни нет. — Бишоп хотел встать, Уиллис схватил его за руку. — Поверь, я очень хорошо понимаю тебя. Мы с Хэйли тоже когда-то разбежались. Но я проглотил свою гордость и попросился обратно. Это было лучшее, что я когда-либо сделал.

Бишоп пристально смотрел на шахматную доску. Голова его раскалывалась. Наконец он переварил то, что сказал Уиллис.

Потом, пожалуй, впервые в жизни, передумал:

— Дай «Клэнси» знать, что мы не продаем компанию.

Он решительно направился к столу.

— Мы говорили о Лауре, — послышался недовольный голос Уиллиса.

— И по пути пришли ко мне Мерил. Нам еще многое предстоит сделать.

Бишоп рухнул в кресло.

— А Лаура?

Бишоп уже занимался документацией, которая слишком долго копилась в его электронной почте. Схватив ручку, он начал делать замечания на проекте участка и буркнул:

— Я позвоню.

— Когда?

— Когда позвоню.

Уиллис вышел из себя:

— Знаешь, ты — дурак, если не позвонишь.

Он хотел что-то добавить, но Бишоп поднял руку:

— Дискуссия окончена.

Уиллис ушел.

Бишоп решил сохранить компанию. Далеко не все им сделано. То же самое — и с Лаурой. Он позвонит… Но не сейчас.

Когда дело касалось Лауры, Бишоп был вынужден действовать импульсивно. Но на этот раз он все тщательно спланирует. Просто нужно выбрать правильное время и правильное место. И тогда уж он не отступит, пока не поставит мат.

Глава 14

Канун Нового года всегда был особым вечером.

Лауру и Грейс в детстве волновало приближение полуночи. Когда стрелки дедушкиных часов в гостиной наконец били двенадцать раз, они принимали участие в празднике, разворачивавшемся на всем восточном побережье, — бенгальские огни, объятия и поцелуи, надежды на исполнение всех желаний…

Потягивая белое фруктовое вино, Лаура рассматривала пышный и оживленный зал сквозь узкую щель зеленой с золотыми блестками маскарадной маски. Она приехала в Сидней с благотворительными целями — на праздник, который помогала организовывать.

Зал в пятнадцать тысяч квадратных футов имел антресоли, с которых свисали розовые, жемчужные и перламутровые, наполненные гелием, шары. Великолепные коринфские колонны поддерживали шестифутовые потолки. Праздник спонсировали сливки общества.