Доктор Четвин, женщина лет тридцати, махнула в сторону стульев:
— Садитесь, пожалуйста, миссис Бишоп, мистер Бишоп.
Пока они устраивались, врач отбросила за спину темные волосы, стянутые в хвост, и опустилась в кресло.
— Ваш муж немного пообщался со мной сегодня утром, миссис Бишоп.
Лаура в бледно-розовом льняном платье, которое очень любил Бишоп, скрестила ноги:
— Пожалуйста, зовите меня Лаурой.
Доктор Четвин улыбнулась:
— На прошлой неделе вы ударились головой и теперь испытываете некоторые трудности, верно?
— Я бы так не сказала. — Лаура разгладила платье на коленях. — Не… трудности.
Врач слегка приподняла брови и откинулась в кресле:
— Какие-нибудь проблемы с памятью?
— Некоторые вещи кажутся… немного туманными.
Развернувшись, врач напечатала на компьютере несколько слов.
— Головные боли, головокружение, бессонница, тошнота?
— Только головная боль.
— Раздражительность, смятение?
— Да, изредка.
Бишоп немного расслабился, позволив профессионалу взять заботу на себя. Врач провела тесты, потом проверила, одинаковые ли у Лауры зрачки, и задала еще несколько простых вопросов. Где они живут? Полное имя? Дата? Она не выказала удивления, когда Лаура назвала дату двухлетней давности.
Напечатав еще несколько замечаний, врач обратилась к ним:
— Вы хотите, чтобы я направила вас к специалисту?
Бишоп откликнулся:
— Да, спасибо.
Она начала писать направление:
— Доктор Станза — лучший невропатолог в Сиднее. Но вам придется подождать.
Бишоп выпрямился:
— Как долго?
— Позвоните. Вас запишут. — Врач убрала направление в конверт и написала на нем имя специалиста. — Вы оба знаете, что бывают случаи ухудшения памяти из-за травм головы, связанных с падением. В больнице вам, несомненно, сказали, что обычно воспоминания возвращаются в течение довольно длительного времени, хотя нередко память о самом событии, времени до события и непосредственно после утрачивается навсегда. — Доктор Четвин оттолкнула кресло и встала. Карие глаза ее мягко светились. — На данный момент, Лаура, у вас нет никаких осложнений. — Она отдала конверт Бишопу и закончила: — Я уверена, что у вас все будет хорошо. Тем более с таким заботливым мужем.
Через пять минут они уже садились в машину. Лаура была заметно напряжена. Бишоп сел за руль, завел мотор и бросил любопытный взгляд на молодую женщину:
— Что-нибудь не так?
Лаура не любила жаловаться. Но ее смущали некоторые вещи… Одежда, которую она не помнила, новое оборудование на кухне… Но врач вроде бы не волновалась.
— Лаура, скажи мне, — настаивал Бишоп.
— Я не нуждаюсь в походе к невропатологу, — буркнула она. — Ты слышал, что сказала доктор Четвин. Никаких серьезных проблем. Я не хочу тратить время специалиста. И, вероятно, это будет дорого стоить. Доктор Четвин убеждена, что со мной все в порядке.
— Я тоже уверен в этом. Но мы все-таки запишемся на прием к доктору Станза, а если не потребуется, так отменим.
— Это пустая трата времени, — заявила Лаура.
— Хуже от этого не станет. И ты пойдешь.
Бишоп вырулил на шоссе. Она недовольно смотрела в окно на дорогу, которая вела к их дому.
Лаура любила, когда Бишоп брал лидерство на себя, если хотел поддержать или защитить ее. Но ей совсем не нравилось, когда ею распоряжались. Ей очень не хотелось посещать врачей и больницы. Сколько раз нужно повторять, что с ней все в порядке?
Она украдкой бросила взгляд на его профиль, на хищный нос и гордо выступающий подбородок.
И еще одно… Он не пришел вчера в спальню. Когда Лаура проснулась, на его половине кровати покрывало было так же натянуто, подушка так же взбита. Говорить ему она ничего не стала. Он сразу раздул бы проблему сверх всякой меры.
Возможно, Бишопу понадобилось одобрение специалиста перед тем, как позволить ей забеременеть. Он всегда, прежде чем за что-то браться, досконально все проверял. Бишоп очень серьезно подходит к отцовству, очень основательно. И за это она ему благодарна. Так что она стиснет зубы и посетит невропатолога, получит рекомендации, и тогда ничто не будет стоять у них на пути.
* * *
Три дня спустя Бишоп колол дрова для камина. Он установил на колоду очередной чурбан и поднял топор. Лезвие со свистом упало, и эхо удара гулко разнеслось по лесу.
Он взял отпуск до конца недели и каждую минуту ждал, когда метафорический топор упадет на его голову.
Но он был поставлен в эти условия из-за чрезвычайных обстоятельств, вовлечен в игру нервов, в которой можно ожидать любых ходов.
Заскрежетав зубами, Бишоп взялся за следующий чурбан. Он уже собирался занести топор, когда появилась Лаура с его мобильным телефоном. Она принесла с собой запах цветочных духов, запеканки и шоколадного десерта. Бишоп скучал по ее стряпне больше, чем предполагал. Черт возьми, он по многому скучал.
— Это Уиллис. — Она отдала ему телефон, поцеловала в щеку, потом посмотрела на небо без единого облачка и слегка нахмурилась. — Тебе надо надеть шляпу. Я принесу какую-нибудь.
И она убежала.
Бишоп хотел было крикнуть, что не стоит беспокоиться, но ему нравилось, что Лаура заботится о нем. Ему нравилась ее еда, ее улыбки. Ее любовь. Глядя ей вслед, он приложил телефон к уху.
Уиллис не стал ходить вокруг да около:
