Совращенная тенями - [48]

— Но я все еще не знаю, что случилось, — прервала она его. — Когда ты схватил меня…-

Как будто она ничего не говорила.

— Ты поняла, что надо оставить свою старую жизнь. — Он поднял на нее взгляд.

Она ничего не сказала.

Он возвратился к ножу.

— Как только ты позволишь демону проявить себя, все остальное будет проще.

Она не думала, что он говорит только о борьбе. Она не могла перестать дрожать, и знала, что он видит это и чувствовала, что должна объяснить.

— Ты бросил мне нож, а я не могла думать. Я была так расстроена, так напугана, я только… — Она провела большим пальцем по краю ножа, на коже появилась ранка. — А потом я была больше напугана, чем сердита, я не могла… — Еще раз она пыталась сказать. Кровь хлынула из ранки, на большом пальце.

Арчер забрал у нее нож, в то время ранка превратилась в тонкую линию, делящую пополам подушечку пальца.

Она посмотрела на руку Арчера, где челюсти фералиса были зажаты, как медвежий капкан. Она сказала себе. Что прикосновения должны быть холодными и клиническими, она подняла его руку, чтобы осмотреть рану. Плоть была сильно повреждена, но ничего серьезного. Она проследила черную линию ревена, где зубы демона усложнили рисунок.

Фиолетовый цвет зажегся там, где она прикасалась к нему.

Он сидел, не двигаясь, но мышцы в его предплечье дернулись от облегчения.

Она промыла рану и перевязала.

— Жаль. Не понимаю, почему я все еще удивляюсь этому. Из-за чего? Прошло уже три дня как я слушаю о демонах.

Он расслабился, что даже смог искренне улыбнуться.

— Могут пройти и столетия. — Он смазал лезвия маслом и возвратил на стену к оружию.

Она стала говорить громче, чтобы он слышал ее в другом конце комнаты.

— Как это? Для тебя?

— Что? — Он не повернулся к ней, что бы посмотреть.

— Столетия?

— Да ничего. — Он сказал это так легко, что она не поняла, было ли это сказано саркастически или правдиво. Или все сразу.

— Когда это кончиться?

— Когда меня убьют.

Она сгримасничала.

— Не ты. Война. Когда-нибудь будет последнее преступное намерение или фералис? Будет ли мир на земле?

Он пожал плечами, ее вопросы были как дождевые капли.

— Мы об этом не узнаем. Так как этого никогда не будет.

— Почему?

Наконец, он повернулся к ней, облокачиваясь на стол.

— Тшува и джинн, которые пересекают Завесу, не могут существовать без нашей плоти. Джинны процветают на зле, которое твориться в этом мире, питаясь грехом, порождая зло. Они не уйдут, пока мы не уйдем.

— Мы могли бы учить людей не поддаваться им. Тот человек в баре не стал бы нападать, если бы знал. Что им управляет преступное намерение, если бы он знал, что у него есть выбор.

— Он знал, что он разъярен. Он знал, что у него есть кулаки. — Арчер отодвинулся от стола. — Он верил бы в злодея, который заставил его разозлиться и пустить в ход кулаки? Вера бы пришла к нему, или заставила его подумать, что у него есть выбор опустить руки и уступить? Или ободрить его? — Он выпрямился, и смотрел свысока на нее. — И в отличие от тебя, он не смог быстро излечиться, даже если бы захотел.

Она кусала губу.

— Тогда, как мы можем победить?

— Кто сказал, что мы победим? Мы боремся.

— Навсегда?

Он позволил слову весить в воздухе.

— До конца.

Она не спросила его, до какого конца.

— Тем временем, есть джинн-человек где-то там, он нуждается в имени, лице и хорошо прикрытой заднице. — Он подошел к компьютеру. — У меня больше книг по истории и социальных исследований в моей спальне. Чувствуй себя как дома. — Он долго смотрел на ее заимствованную одежды, до этого хлопок не казался таким уж тонким. — Я буду спать на кушетке сегодня, а завтра перевезем тебя в квартал Лиама. Ты встретишься с Букмекером, и наверно, он решит, что с тобой делать дальше.

Как ему удалось выгнать ее в комнату без стен, она не знала.

Взяв стакан воды, она скрестила ноги на кровати с пыльно пахнущими рукописями на коленях. Здесь был список, всех кто объединился в мире в лиги, подобную той которую возглавляет Лиам Нил. Она отметила, что все имена были мужскими. Ее душила острая боль одиночества. Не своя, а за столетия уединения воинов. «Мир продолжается без нас», сказал Арчер. Или он только сказал это, а не думал на самом деле? Нет, она не осуждала его мнение.

Помимо экранов она увидела упавших кукол. Весь его интерьер состоял из небольших трофеев лиги, единственное украшение пустого чердака. Он действительно хотел быть таким одиноким?

Внезапно она задалась вопросом, представляли ли замученные, различенные куклы побежденных фералисов…или тшувы.

Мысль заставила ее вздрогнуть. Как будто защищая отрешенность Арчера, она перевернула страницу, предупреждение о жулике обладания, тальяне, который отказался уменьшить их владение, так что демон управлял только частью. Несмотря на аляповатую тему, она увидела жестокость ее века. Когда Арчер закончит, она была настроена, самой устроиться на кушетке, так как уже причинила достаточно неудобств.

Она переключилась на книгу о методах борьбы, надеясь, что это поддержит ее, возможно встряхнет.

На странице о смягчении повреждений от очень разъедающей ихоре фералиса при использовании взрывчатых веществ, чтобы проникнуть под хитин, она вытянула ноги на кровати, и оперлась на один локоть. Могло быть удобно и при борьбе с погромом, подумала она.