Советско-японский пограничный конфликт на озере Хасан 1938 г. в архивных материалах Японии: факты и оценки - [30]
Далее стоит рассмотреть поведение этнических корейцев, так как именно они жили вблизи территории, на которой разгорелся конфликт. Представители других этнических групп находились в большой удаленности от мест боевых действий и не могли, как, например, жители приграничных советских деревень оказывать мгновенную помощь своему государству и армии. На территориях, непосредственно находившихся в зоне конфликта, общая численность корейцев составляла 15000 человек. Однако, как сообщают источники, большинство из них перед началом конфликта предпочли покинуть территорию[269]. Остались только корейцы, которые так или иначе сотрудничали с японской армией, например, те, кто был связан со снабжением армии, или чей скот был реквизирован японскими военными[270]. В общем, высказывания корейцев менялись в зависимости от успеха атак советской армии: то они выражали опасения перед ее наступлением, то делали заявления о дружбе с СССР. Когда дело дошло до заключения соглашения о прекращении военных действий, и японская армия оказалась в подчиненном положении, то среди корейцев стали появляться сомневающиеся в силе японской армии[271].
Существует документ «Дело о влиянии, оказанном на чувства жителей Маньчжоу-го конфликтом у оз. Хасан (Тё: кохо: дзикэн но мансю: коку минсин ни оёбоситару эйкё: ни кансуру кэн)» от 1 декабря 1938 г., созданный штабом Квантунской армии, обозначенный грифом «сверхсекретно», однако в XXI в. уже рассекреченный. В этом документе содержатся исследования об общественном порядке, настроениях среди гражданского населения Маньчжоу-го, отношении его к Японии, реакции жителей Маньчжурии на конфликт у оз. Хасан летом 1938 г. В нем, в частности, указано, что корейцы, проживавшие на территории Маньчжоу-го, довольно единодушно выдвигали лозунг: «Дать решительный отпор Советскому Союзу». Однако вместе с этим прояпонским высказыванием шли действия, расходящиеся с его содержанием: когда начались бои у оз. Хасан, многие корейцы, занятые на строительстве Тюменской железной дороги, оставляли работу и сбегали[272].
После военного инцидента многие корейцы разносили повсюду, сильно преувеличивая, новости о разгроме японской армии. Однако в дальнейшем из газет они узнавали о ситуации подробнее, в частности, о действиях японской стороны, о заключении перемирия, достигнутого в большей степени в ходе дипломатических переговоров, и постепенно среди корейцев начала раздаваться похвала в адрес японцев. Также они предсказывали новые территориальные споры между Советским Союзом и Японией, и среди корейцев укреплялось мнение, что им необходимо сотрудничать с японской стороной[273].
Таким образом, корейцы не склонялись ни к японцам, ни к СССР, их, прежде всего, интересовало собственное благополучие и положение, и, несмотря на то, что обязанности по защите территории их проживания лежали на японских военных, этнические корейцы в Маньчжурии так и не оказали японцам поддержки.
Основное население Маньчжоу-го, обозначенное в документе по-японски «мансю: кокудзин» (満洲国人), то есть «граждане Маньчжоу-го», в основном, доверяли японской армии, и их отношение не изменилось после начала конфликта, однако их также больше всего волновало собственное положение, возможное повышение цен в случае, если их государство станет местом военных действий. Несмотря на симпатии граждан Маньчжоу-го к японцам, они надеялись на мирное разрешение территориального спора. Конечно, были и те, кто предрекал скорое поражение японской армии, однако после заключения перемирия большинство граждан Маньчжоу-го с радостью восприняли это известие, хотя было зафиксировано беспокойство о том, будет ли Советский Союз соблюдать условия соглашения[274], то есть беспокойство населения улеглось не полностью.
Находившиеся в Маньчжоу-го белоэмигранты поначалу не очень интересовались назревающим территориальным спором, однако, когда они увидели серьезность нарождающегося конфликта, то начали надеяться на развитие советско-японской войны. Также при участии одного из основателей Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи Г. М. Семёнова более двухсот белоэмигрантов подали прошение о принятии на службу в японскую армию. Японское правительство, получив эти прошения, сделало вывод о популярности среди эмигрантов идеи свержения советской власти. После завершения конфликта белоэмигранты почувствовали разочарование в связи с потерей шанса на воплощение их давней мечты — восстановление прежнего государства, однако они предвидели новые столкновения между СССР и Японией, во время которых белая эмиграция вновь, как и в ситуации с конфликтом у оз. Хасан, собиралась поддержать Японию
