Советский Азербайджан: От оттепели к заморозкам - [241]
20 сентября 1959 г. В. Е. Семичастный получил анонимное письмо из Театра оперы и балета, в котором говорилось, что Ниязи и прочие руководители театра принимают на работу только азербайджанцев и увольняют, по выражению автора письма, «европейцев». «Дорогой товарищ Семичастный! – писал анонимный автор. – Я знаю, что Вы знаете не все, что творится в нашей республике. Я уже 25 лет как работаю в одном из цехов государственной оперы. За это время видел много директоров и их заместителей. Однако я никогда не видел того, что у нас творится, такого национализма. Год назад Ниязи стал работать у нас дирижером. Его первым делом было увольнение всех хороших музыкантов, остались только азербайджанцы. Для участия в декаде он набрал азербайджанцев-учеников. Сейчас снова набирает возрастных музыкантов, вмешивается во все дела, даже в те, которые на него не возложены. Директор Амиров, Мустафаев, а также режиссер Мехти Мамедов – настоящие националисты. Они дают поручение принимать на работу только азербайджанцев независимо от способностей. По цехам идет сокращение, увольняют только европейцев со стажем, азербайджанцев с маленьким стажем оставляют работать, вообще не считаются со специалистами. Сейчас в театре нет хороших директоров, все подают заявления об увольнении, выход один – бежать, мне очень тяжело смотреть, как гибнет театр»[1510].
После всех этих жалоб в конце марта 1960 г. Ниязи был принят секретарем ЦК КП Азербайджана Назимом Гаджиевым и предупрежден в связи с некоторыми вопросами, вызывающими беспокойство. Несмотря на анонимность письма, руководство не оставило его без внимания, так как оно касалось вопросов национализма. Однако все эти письма, с подписью и без, не помешали дальнейшей поддержке руководством продвижения Ниязи вверх по служебной лестнице.
Для урегулирования положения, сложившегося в Азербайджанском государственном театре оперы и балета им. М. Ф. Ахундова вопрос вынесли на обсуждение бюро ЦК КП Азербайджана 8 декабря 1960 г. На заседание бюро были приглашены представители Совета министров, Министерства культуры, Академического театра драмы, Союза художников, Театрального общества, Института архитектуры и искусства АН, а также композиторы, писатели, руководители Сталинского райкома партии, курировавшего партийную организацию Театра оперы и балета.
Заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации Азиз Мирахмедов сделал доклад на основе вышеуказанной справки. Постановление, подготовленное под непосредственным руководством В. Е. Семичастного, гласило: «Нельзя считать правильным то, что мугамная опера занимает основное место в текущем репертуаре театра. Излишне пристрастившись к мугамным операм, театр мало показывает зрителям азербайджанскую, классическую русскую и западную оперу, хорошие образцы творчества композиторов братских республик»[1511]. Оно серьезно критиковало отсутствие в театре художественного руководителя, высокопрофессионального дирижера, а также режиссера с музыкальным образованием. В частности, в нем говорилось: «В театре все еще работают многие артисты, потерявшие профессиональные качества. Ряд артистов не играет активной роли в художественной и творческой жизни театра. Хор, оркестр и балет ни количественно, ни качественно не соответствуют высоким художественным требованиям. Все это не позволяет осуществлять в театре постановку более сложных опер и балетов. В театре нет подлинно творческой атмосферы. Дирижеры, режиссеры, концертмейстеры не ведут постоянной творческой работы с исполнителями, сильно понизилась дисциплина труда» [1512].
Однако для вывода театра из такого состояния руководство не нашло другого пути кроме возвращения туда известного композитора и дирижера Ниязи, на сей раз в качестве директора. В тот период Ниязи работал главным дирижером Ленинградского государственного театра оперы и балета им. С. М. Кирова. По просьбе азербайджанского руководства он был освобожден от своих обязанностей в Кировском театре и в октябре того же года назначен директором Азербайджанского государственного театра оперы и балета им. М. Ф. Ахундова.
Назначение Ниязи снова подтолкнуло к действиям часть работавших в театре неазербайджанцев. Маэстро Ниязи стал основной целью приезда в январе-феврале 1962 г. в Баку из Москвы Валентины Шароевой. Кое-кому из представителей советской бюрократии от искусства очень не нравилось наличие в Азербайджане, считавшемся отдаленной провинцией СССР, дирижера, слава которого перешагнула границы страны.
Приезд в Азербайджан такого влиятельного деятеля культуры, как Шароева, стал стимулом для части неазербайджанцев из театрального коллектива объединиться против требовательного директора Ниязи. В частном порядке они сообщали ей многочисленные факты о его прошлой деятельности и нынешнем «диктаторстве». Однако большинство этих фактов не подтвердилось в ходе последующей проверки. По возвращении из Баку В. Н. Шароева, основываясь на сообщенных ей в Баку ложных сведениях и безосновательных фактах, написала зятю Хрущева А. И. Аджубею, главному редактору газеты «Известия», пространную (на 9 листах) жалобу на Ниязи. В ней она обвиняла Ниязи, ни много ни мало, по 25 пунктам
