Советские полководцы и военачальники - [12]

Так вероломно отомстил Троцкий «строптивому» Каменеву. Полное безделье в разгаре наступления войск фронта — более иезуитской расправы с Каменевым трудно было придумать. Но Троцкий уже не мог сделать главного, к чему стремился, — остановить наступление войск Восточного фронта. После окончания гражданской войны М. В. Фрунзе в одном из своих докладов говорил, что в тот момент ему пришлось считаться с давлением сверху, со стороны главного командования, бывшего тогда в руках Вацетиса, который стоял за продолжение отступления. «К счастью, — отмечал Фрунзе, — я имел поддержку в лице товарища Каменева, который был тогда командующим Восточным фронтом. Невзирая ни на что, мы перешли в наступление и начали блестящую операцию, приведшую к полному разгрому Колчака».

Сергей Сергеевич тягостно переживал «отпуск». Он не раскаивался в своих возражениях Троцкому, напротив, еще больше убеждался в их обоснованности. Контрнаступление ведь удалось, и весьма успешно. Тревожило другое: Троцкий обладал огромной властью и мог постепенно оттеснить Каменева от дел, на которые он был способен. Вероятность этого беспокоила и Гусева, который хорошо знал мстительный, болезненно самолюбивый норов Троцкого.

Свои опасения Гусев, разумеется, не высказывал Каменеву. По возможности он стал являться домой раньше. Забегал, как он говорил, на огонек Лебедев. Как могли, друзья старались рассеять мрачные мысли Сергея Сергеевича. Больше всего Каменева, конечно, интересовали дела фронта. Но и о них нужно было рассказывать с учетом характера Сергея Сергеевича. Он внимательно выслушивал рассказы Гусева о мужестве красноармейцев и командиров или Лебедева о ходе боевых действий. На советы же скупился, старался обходить их. А однажды прорвался:

— За советами прошу не обращаться. Поймите, мне неловко. Как отнесется к этому товарищ Самойло? Не получится ли, что я из-за ваших спин в дела фронта вмешиваюсь.

Каменев с изумлением и нескрываемой радостью относился к приказам, которые издавались в армиях и службах фронта в связи с его «отпуском». Он знал, что в войсках к нему относятся с уважением, но никак не мог предположить, чтобы авторитет его был столь высок, как это говорилось в приказах. А количество их увеличилось. Приказы издавались и по тыловым службам. Вот один из них — изданный по санитарной части:

3 Советские полководцы и военачальники «Уход тов. Каменева не мог не поразить и не опечалить санитарную часть фронта. Около 9-ти месяцев работала она в полном согласии с тов. Каменевым, пользуясь его поддержкой и защитой. Отличаясь широким пониманием санитарных задач, тов. Каменев всегда поддерживал стремление санитарной части к здоровой ее самостоятельности… Медицина при нем могла спокойно развиваться и развивалась, несмотря на трудные условия ее существования… Заслуги тов. Каменева перед медициной велики и санитарная часть Восточного фронта, расставаясь с ним, не может не высказать ему, вместе со своим сожалением по поводу его ухода, своей глубокой признательности и благодарности…»

Но дни все же тянулись тягостно. Мучили бездеятельность и неопределенность. Поэтому Сергей Сергеевич с большим интересом выслушал предложение Гусева:

— А не поехать ли вам, Сергей Сергеевич, в Москву? Зайдите к Склянскому, поговорите с ним, все расскажите, может быть, и к Владимиру Ильичу попадете…

Каменев чувствовал, что Гусев что-то недоговаривает. Но спрашивать не стал, решив, что, если Гусев и предпринимал что-либо, видимо, не был уверен в успехе. Поездка же в Москву сулила какое-то разрешение положения. Поэтому Каменев сразу же согласился с предложением Гусева. Сергей Иванович сообщил, что в Москву едет начальник военных сообщений фронта, и в его служебном вагоне найдется место для Каменева. «Все предусмотрел», — тепло подумал о друге Сергей Сергеевич.

Каменев взял с собой жену и дочь — не хотел одиночества в долгом тогда пути. Но как бы Варвара Федоровна ни пыталась отвлечь мужа от мрачных мыслей, это ей не удавалось. И они стали обсуждать свои предположения о том, что их ждет в Москве.

— Пойдешь к Склянскому…

— А он к Троцкому, а тот: «Подать сюда Тяпкина-Ляпкина». А может, и вежливо пригласит, ехидненько поинтересуется: как, мол, отдыхается?

— Зачем же тогда едем в Москву?

— Сергей Иванович как-то странно вел себя… И вообще идет война, мне нужно избавиться от неопределенности и воевать. Кем? Кем угодно. Я в командующие фронтом не напрашивался.

— Да, мне тоже показалось, что в предложении Сергея Ивановича было что-то недоговоренное. А потом… Все к лучшему.

— Не понимаю.

— Будет меньше должность — не будешь на глазах у Троцкого. А революции сейчас нужны и командующие фронтами, и командиры дивизий. Дивизию-то, наверное, дадут тебе?

— Наверное.

— Раз так, то выше нос.

В Москве Каменев оставил жену и дочь в служебном вагоне, а сам отправился к Склянскому. Вернулся он скоро.

— Попросил у Склянского любой работы. Пообещал подумать.

Стали укладываться на ночлег. Но тут явился комендант вокзала и сообщил, что Каменева вызывают к Склянскому.

Ничего не объясняя, Склянский только в автомашине объявил Каменеву, что они едут к Ленину. Сергей Сергеевич обомлел. Он мог предположить самое невероятное, но не прием у Ленина. А что он должен был доложить? Об этом Склянский тоже не сказал.