Советские полководцы и военачальники - [115]

Наступление началось 10 февраля. Однако уже на дальних подступах к Данцигу, Сопоту и Гдыне оно замедлилось, и Батову пришлось провести перегруппировку сил, создать ударный кулак только на данцигском направлении. Он тяжело переживал замечания командующего фронтом о невысоких темпах наступления.

14 марта на командный пункт 65-й армии прибыл Рокоссовский. К этому времени разведка уже располагала достаточно точными данными о системе обороны противника. Гарнизон Данцига насчитывал 20–25 тысяч, в основном эсэсовцев, но продолжал усиливаться за счет отходивших войск. Город был превращен в крепость. Гитлер требовал бороться за Данциг до последнего солдата. Стало ясно, что в сражение за Данциг необходимо привлечь значительно большие силы, чем планировалось. И Рокоссовский это сделал, распределив районы города между 65, 19, 70, 49 и 2-й ударной армиями. Кроме стрелковых соединений, в штурме Данцига приняли участие три танковых и механизированный корпуса и пять артиллерийских дивизий прорыва. Но следует учесть, что все эти войска имели большой некомплект личного состава и техники.

Батов сосредоточил основные усилия для наступления на Данциг с юго-запада и запада, использовал здесь в первом эшелоне все три корпуса 65-й армии. Главным объектом был порт. В военной биографии командарма Данциг был первым крупным городом, который пришлось брать штурмом. Батов детально продумал организацию уличных боев, в каждой дивизии по его указанию были созданы штурмовые отряды, широко использовались орудия сопровождения пехоты, в передовых подразделениях находились наблюдатели-артиллеристы. При постановке задач командирам соединений Батов требовал в боях в городе строить глубокие боевые порядки, поддерживать непрерывное и четкое взаимодействие с соседями.

В подготовке штурма Данцига исключительную роль сыграла партийно-политическая работа. В условиях недостатка личного состава, его усталости политработники свои основные усилия сосредоточили на работе в подразделениях и частях. Они беседовали в госпиталях с легкоранеными бойцами и командирами, и многие из них, особенно коммунисты и комсомольцы, возвратились в строй. Моральный дух войск был исключительно высоким. Каждый солдат стоил десятерых. Основным организатором этой огромной работы в 65-й армии был член Военного совета Радецкий. Батов говорил ему:

— Сейчас нужно с такой же тщательностью подсчитывать число коммунистов и комсомольцев в каждом подразделении, с какой мы считали орудия и пулеметы, когда имели достаточно личного состава.

Бои за Данциг отличались исключительной ожесточенностью, каждый дом, каждый квартал приходилось брать штурмом. Были и тяжелые потери. Снарядом крупнокалиберной корабельной артиллерии был уничтожен наблюдательный пункт 37-й гвардейской стрелковой дивизии. Батов был потрясен гибелью одного из лучших комдивов генерала Сабира Рахимова, первого генерала-узбека. Трое суток в непрерывных боях действовала 65-я армия. Результаты этих боевых действий измерялись не километрами, а улицами, кварталами, домами. С большой теплотой Батов отзывался о боях при штурме Данцига польской танковой бригады имени героев Вестерплятте. 2 апреля войска 105-го стрелкового корпуса 65-й армии прорвались в порт. Было захвачено 6 тысяч пленных, несколько кораблей, в том числе полузатопленный линкор «Лютцев». 36 подводных лодок, из них 7 — у причалов с работающими двигателями.

Так перестал существовать немецкий Данциг, в руинах, но свободным восстал древний польский Гданьск, почетным гражданином которого стал впоследствии Павел Иванович Батов.

5 апреля Батов был вызван на заседание Военного совета 2-го Белорусского фронта, где ознакомился с директивой Ставки Верховного Главнокомандования. В составе войск фронта 65-й армии предстояло совершить 300—350-километровый форсированный марш-маневр на Одер и принять участие в Берлинской операции. Анализируя это решение Ставки, Батов писал: «Историки, оценивая замыслы Верховного Главнокомандования данного периода, справедливо отмечают взаимодействие группы фронтов: если бы 1-й Украинский не имел успеха южнее Берлина, если бы 2-й Белорусский не наносил мощного отсекающего удара с низовий Одера… то ничего не мог бы сделать и 1-й Белорусский фронт».

Вернувшись на свой командный пункт, Батов дал указание штабу о разработке графика марша-маневра. По решению командарма основные силы армии должны были следовать походным порядком. Железные дороги были разрушены, а восстановленные пути могли быть использованы только для перевозки тяжелой техники. 5 апреля на маршруты были высланы специальные отряды для разведки, восстановления дорог, оборудования объездов.

Главные силы армии выступили 6 апреля. По инициативе командарма для сохранения сил войск они двигались перекатами: то в пешем порядке, то на автомашинах и конных повозках. Командующий армией, начальники родов войск и служб, офицеры штабов и политорганов не знали покоя ни днем, ни ночью. Все время на маршрутах, все время с людьми. Партийно-политическая работа не прекращалась ни на марше, ни на дневках. Все политработники были в полках, батальонах, ротах. Оценивая ее, Батов в своих воспоминаниях писал: «Марш, да еще в форсированном темпе, всегда утомителен. Но люди будто не чувствовали усталости. Шли оживленные, веселые, готовые к новым решающим схваткам с врагом. И это прежде всего результат кипучей политической работы с людьми. Большую роль в ней сыграли наши ветераны».