Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.) - [75]
«Эти проблемы, — подчеркнул посол США, — нужно будет разрешить так, чтобы это было удовлетворительным для всех. Тем не менее, несмотря на эти трудности, мы считаем, что при наличии доброй воли с обеих сторон можно добиться дальнейшего прогресса по этому вопросу»[614].
Раш отметил, что советская сторона продолжает устанавливать связь между этим вопросом представительства за границей и отношением к ее собственным интересам в западных секторах Берлина. Он напомнил, что три державы выдвинули список из шести шагов, которые они, возможно, будут готовы предпринять в этой области в контексте удовлетворительного соглашения. Но, продолжал американский посол, у трех держав по-прежнему вызывает озабоченность ряд вопросов, на которых все еще настаивает советская сторона[615].
Более того, американский дипломат поставил под сомнение необходимость и целесообразность создания советских представительств в Западном Берлине. На заседании 21 июля, сказал Раш, советники услышали пространное описание различных функций советских генеральных консульств во всех частях света. Мы, продолжал он, не ставим под сомнение то, что, как правило, советские генеральные консульства занимаются описанными функциями. «Однако мы не считаем, — подчеркнул Раш, — что были представлены убедительные доказательства существования действительной потребности в том, чтобы эти функции выполнялись учреждением, расположенным в западных секторах Берлина для горстки советских граждан и для ограниченного района и населения, на которых будут распространяться эти функции»[616].
После этих слов Раш перешел к сравнениям. Он сказал: «Советские представители доказывают, что они сталкиваются с серьезными трудностями при нынешних обстоятельствах в деле выдачи виз западноберлинцам в количестве 10–12 тысяч ежегодно. На меня эти цифры не производят особого впечатления. Мой консульский отдел здесь, в Берлине, персонал которого состоит лишь из двух мужчин и одной женщины, выдает почти 11 тысяч виз в год, помимо выполнения другой своей консульской работы. Персонал советского посольства может свободно передвигаться в западных секторах, и следует ожидать, что если положения нашего соглашения будут выполняться в том духе, в котором они были сформулированы, в будущем для западноберлинцев будет гораздо легче посещать консульский отдел советского посольства в Восточном Берлине»[617].
Раш отметил, что обычные функции генерального консульства по составлению докладов о положении дел в экономической, социальной и законодательной областях в этом районе весьма эффективно выполняются советским посольством в Восточном Берлине. Абрасимов и его советники, продолжал американский посол, заверили нас, что создание генерального консульства ни в коем случае не ущемляло бы нынешние функции в отношении Берлина и Германии, осуществляемые послом Абрасимовым от имени своего правительства. Нам, следовательно, остается сделать вывод, что объективная потребность в таком учреждении слаба, и можно поэтому предполагать, что «действительным мотивом, определяющим заинтересованность советской стороны в генеральном консульстве, может быть политический мотив, а не практическое улучшение, что является целью, которая поставлена перед этими переговорами»[618].
В рабочий документ по представительству за границей, составленный на последнем заседании экспертами, советский представитель включил сноску, в которой согласие советской стороны по всему этому вопросу ставилось в зависимость от удовлетворения советских пожеланий в отношении ее интересов в западных секторах, особенно в отношении генерального консульства «Этот шаг, — подчеркнул Раш, — вновь привлекает внимание к проблеме общего баланса соглашения. Мы не видим готовности советской стороны дать западной стороне какой-либо действительный эквивалент в этом отношении…»[619]. Из этих замечаний, продолжал американский дипломат, «посол Абрасимов может сделать вывод, что мы продолжаем испытывать серьезные трудности в связи с этим вопросом. Более того, мы имели возможность убедиться в том, что эмоциональная оппозиция против этого в немецком общественном мнении растет»[620].
По словам Раша, общая цель четырех послов состоит в том, чтобы не ставить под угрозу принятие немецкой общественностью разрабатываемого ими соглашения, «дав согласие на меры, которые могут оказаться настолько неприемлемыми, что это будет угрожать принятию (общественностью) всего соглашения… Мы готовы продолжать обсуждение вопроса о генеральном консульстве. Но мне кажется, ввиду больших связанных с этим трудностей, что мы, возможно, будем не в состоянии прийти к окончательному решению, будь то положительному или отрицательному, по этому вопросу до более позднего этапа наших переговоров, когда мы сможем иметь более четкое представление о соглашении в целом. Представляется очевидным, что если генеральное консульство и имеет какие-то шансы быть принятым, то только в контексте весьма солидного и положительного решения»[621].
Раш напомнил, что при обсуждении проекта документа по советским интересам представитель СССР вновь поднял вопрос о том, что он назвал отсутствием дискриминации. Но то, о чем нас просят, сказал американский дипломат, представляет собой огульное разрешение, которое по своему характеру не может быть распространено на другую сторону на основе взаимности. В результате своих собственных действий СССР, согласно собственному описанию его юридических отношений с союзниками, поставил себя в положение, когда он не может ответить взаимностью и не может предоставить трем державам те же привилегии в восточном секторе Берлина, которые он желает получить в западных секторах
