Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.) - [73]
В заключение Джеклинг сказал, что он в своем выступлении весьма полно изложил позицию западной стороны, и теперь было бы полезно выслушать мнение советского посла по затронутым вопросам.
П. А. Абрасимов в ответном слове отметил, что со своей стороны он хотел бы поддержать некоторые высказанные английским послом предложения, в частности об ускорении работы советников, об убыстрении темпа переговоров в целом. Он подчеркнул, что общественность ожидает от участников переговоров скорых и конструктивных результатов. После этого Абрасимов подвел некоторые итоги работы, проделанный на встречах экспертов после заседания послов 25 июня.
Советский посол сказал, что обсуждения экспертов были полезными, хотя было бы преждевременно говорить, что достигнута такая стадия, когда могли бы быть зафиксированы формулировки к разделам по советским интересам и внешнеполитическому представительству западных секторов, на что первоначально ориентировались обе стороны. «К сожалению, — отметил Абрасимов, — пока это не имело место, и судя по всему, потребуется настойчивая и кропотливая дальнейшая работа, которая позволила бы в должной мере учесть права и интересы всех сторон и обеспечить необходимый баланс их взаимных интересов. Существенные разноречия остаются также по заключительному протоколу, хотя здесь и был сделан определенный шаг вперед»[603].
Абрасимов отрицал, что расхождения, существующие между сторонами по тем или иным вопросам, являются непомерно большими или углубились за последние недели. По его мнению, все стороны стремятся найти общий язык и прилагают большие усилия в этом направлении. Если проанализировать результаты имевших место обсуждений, продолжал Абрасимов, то можно с достаточной ясностью видеть, что дистанция, разделяющая позиций сторон, все больше сокращается. «Другое дело, — подчеркнул посол, — что этот процесс идет пока сравнительно медленно. Но мне хотелось бы надеяться, что сейчас происходит медленное накопление количественных изменений, которое согласно законам диалектики является подготовкой к качественному скачку в развитии процесса переговоров в целом. Во всяком случае можно, по-моему, констатировать, что концепции сторон по многим позициям близки и даже совпадают и задача состоит, собственно говоря, уже не только в том, чтобы искать общий знаменатель, а в том, чтобы произвести необходимые конкретные действия в условиях, когда совместная база в значительной мере прорисовывается»[604].
По словам советского посла, наименее благоприятно обстояло дело с вопросом о советских интересах в Западном Берлине. Западная сторона по-прежнему стремилась выделить этот раздел из общего контекста договоренности и изолировать его. Это не могло не настораживать советскую сторону, поскольку единственным побудительным мотивом подобного подхода могло быть лишь желание сделать договоренность в этой части менее обязательной, чем договоренность по другим разделам. Такой подход, если он имел место, не мог быть для советской стороны приемлем. Мы, продолжал Абрасимов, как и наши западные коллеги, за недвусмысленные обязательства сторон, но это должны быть взаимные обязательства. «Нельзя, — подчеркнул посол, — чтобы обязательства по одним разделам носили четкий характер и обеспечивались системой гарантий, а по другим — строились на иной основе. Это — проявление того самого одностороннего подхода, отрешиться от которого требуют интересы дела»[605].
Мы считаем, отметил Абрасимов, что решение вопроса о советских интересах в Западном Берлине является составной частью практических улучшений положения в этом районе. Однако при обсуждении конкретных аспектов обеспечения советским интересов в Западном Берлине западная сторона не проявила пока достаточной готовности учесть наши законные требования и пожелания. Мы до сих пор не имеем ответа по вопросу об открытии в Западном Берлине советского генерального консульства, хотя наши западные коллеги, несомненно, понимают, что в разделе советских интересов этот вопрос занимает первое место.
Нам непонятно также, заявил советский посол, какие могут возникать возражения против деятельности в западных секторах представительства Аэрофлота. Приводимые западными представителями аргументы против предоставления Советскому Союза режима наибольшего благоприятствования в торговле с Западным Берлином также не выдерживают критики. Этот режим, продолжал Абрасимов, широко применяется в нашей торговле с различными странами, он был в свое время зафиксирован в наших соглашениях с США, Англией, ФРГ и другими государствами, и ссылки на невозможность его осуществления в торговле с западными секторами весьма мало убедительны, если, разумеется, западная сторона не желает создавать препятствий для нормального сотрудничества Западного Берлина с европейскими государствами[606].
Одновременно Абрасимов отметил, что западные представители проявили готовность положительно рассмотреть отдельные конкретные требования СССР, в частности вопрос о создании бюро советских внешнеторговых организаций, расширении прав «Интуриста», проживании в Западном Берлине советских граждан, использовании советской собственности и некоторые другие. Советский посол расценил это как определенный шаг навстречу пожеланиям СССР. Однако должен сказать, продолжал он, что у нас вызывает озабоченность тот факт, что западная сторона пока отказывается отменить постановления общего порядка, специально введенные ею в целях дискриминации советских интересов, и более того, заявляет о своем намерении сохранить их в силе. «В переводе с дипломатического на общепринятый язык, — подчеркнул Абрасимов, — это означает, что наши интересы по-прежнему будут дискриминироваться, за исключением некоторых отдельных конкретных случаев. Это — странный подход к договоренности»
