Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.) - [44]
Французский дипломат заявил, что «проект западных держав, составленный с тщательным учетом всех обстоятельств, является рабочим документом для ведения переговоров. Вопрос не стоит так, что его надо либо принимать, либо отклонять. Он призван дать рамки для дискуссии. Проект западных держав учитывает пункты, по которым имеется уже взаимопонимание между сторонами. Совершенно ясно, что стороны не смогут разрешить принципиальных разногласий, однако, они стремятся к практическим улучшениям положения. Поэтому практические меры не должны затрагивать юридических и политических позиций сторон, а также не должны подразумевать что-либо противоречащее основным политическим концепциям участников переговоров. Это подразумевает, конечно, что в конечной стадии все намеченные меры должны зависеть от конкретного решения держав, участвующих в переговорах»[365].
По словам Сованьярга, было три области, где следовало принять практические меры. Все в целом составляло бы пакет, предусматривающий одновременное применение всех мер, причем окончательное решение зависело бы от четырех держав. Из хода предшествующих обсуждений, продолжал французский посол в ФРГ, стало ясно, что одним из главных затруднений был вопрос о том, как включить в пакет договоренности переговоры между компетентными немецкими властями, необходимость и даже полезность которых никто не оспаривал. Советская сторона придерживалась здесь на протяжении всех обсуждений жесткой позиции. В то же время три державы в этом вопросе имеют дело с ГДР, т. е. с государством, которое они не признают. Если оставаться на формальных позициях, то стороны не смогли бы договориться по существу вопроса. Но эта проблема, отметил Сованьярг, может быть преодолена, учитывая советские предложения, внесенные 10 декабря 1970 г. Западные державы готовы пойти навстречу Советскому Союзу и исходить из схемы, обсуждавшейся с советской делегацией, которая предполагает три этапа, три уровня договоренности: соглашение четырех держав, переговоры немецких властей, окончательное соглашение четырех[366].
«Предложенный тремя державами проект, — подчеркнул Сованьярг, — является золотой серединой, компромиссом между соответствующими позициями, который дает возможность договориться. Этот проект предусматривает „межгерманские“ переговоры. Надо согласовать, чтобы меры, установленные по договоренности между Федеративной Республикой и ГДР, получили отражение в советском одностороннем документе»[367].
Таким образом, по мнению Сованьярга, было бы достигнуто принципиальное соглашение четырех держав. Оно зафиксировало бы согласие в трех основных областях: присутствие ФРГ, гражданский доступ, связи Западного и Восточного Берлина. В этих областях должны были бы быть приняты меры по договоренности между немецкими властями. После этого наступила бы заключительная стадия, которая была бы оформлена текстом, максимально учитывающим позиции СССР в его отношениях с ГДР.
Из трех этапов достижения договоренности, продолжал Сованьярг, для западной стороны наиболее важным представляется третий этап, т. е. заключительный акт. Если договоренность должна представлять собой пакет, то нужна тесемка для того, чтобы связать его. Если нет такой тесемки, то нет и не будет ни пакета, ни соглашения. Тесемку же могут завязать лишь четыре державы[368].
Из всего этого Сованьярг сделал следующий вывод: западные предложения «отражают ту долю прогресса, которая была достигнута, являются компромиссом, который может привести к решению. Но в то же время — это рабочий документ, в котором нужно рассматривать фразу за фразой. Содержание его будет предметом длительных дискуссий. Что же касается структуры, то она представляется соответствующей предъявляемым требованиям, так как дает возможность найти формулировки, не затрагивающие юридических и политических позиций сторон. Поэтому французская сторона рассматривает проект как важный вклад в дело успешного продвижения переговоров вперед. Если, однако, советский посол захочет предложить альтернативный текст, исходящий из тех же предпосылок, три державы были бы готовы рассмотреть его в благожелательном духе»[369].
Р. Джеклинг присоединился к высказываниям Сованьярга относительно помех на путях доступа в Западный Берлин. После этого он заявил, что английская сторона «полностью разделяет высказывания французского после в отношении рабочего документа, переданного на уровне советников. Сейчас она не может добавить к сказанному чего-либо дополнительно полезного. Хотелось бы лишь подтвердить то, что три державы надеются, что советская сторона расценивает этот документ как важный вклад в дело успешного продвижения вперед переговоров, так как в нем воплощены многомесячные дискуссии, учтены точки зрения сторон, их позиции по важнейшим вопросам»[370].
П. А. Абрасимов, отвечая французскому и английскому послам, прежде всего коснулся вопроса о помехах на путях доступа в Западный Берлин. Если объективно подходить к вопросу, сказал советский посол, то делать заявление по этому поводу на сегодняшнем заседании должны были бы не западные послы, а мы. «Мы неоднократно предупреждали, — подчеркнул Абрасимов, — что демонстрации незаконных претензий ФРГ будут неизбежно вызывать контрмеры и приводить к ненужным трудностям. Мы говорили об этом заранее, не предавая это преждевременной огласке и надеясь на то, что объективное положение в этом (вопросе. —
