Совершенство [Образец совершенства] - [2]

Щеки крупноголового хоука тряслись от возбуждения, он взволнованно объяснял одну из последних своих сумасшедших идей. Глойд предлагал послать световой сигнал в космос с помощью одного из немногих сохранившихся буровых лазеров. Определение «буровой» моментально убило всякий интерес к идее как у Корсина, так и у Сиелах. И как долго Глойд уже распинается?

— На этот раз сработает, — убежденно говорил хоук, его пятнистая кожа была покрыта испариной. — Достаточно привлечь внимание какого-нибудь проходящего мимо грузовика. Или случайной наблюдательной станции. Все равно.

Он суетливо протер лоб широкой ручищей.

Сиелах всегда считала, что хоуки — злая насмешка природы. А сейчас бедный Глойд и вовсе смотрелся жалко — он сильно потел под жарким утренним солнцем, и его кожа, казалось, стекала с бугристого черепа.

— Мощность луча будет падать обратно пропорционально квадрату расстояния от Кеша, — раздался из-за спины Корсина голос Парраха. На «Знамение» он был помощником навигатора, а сейчас считался главным научным советником. Выступив вперед, Паррах продолжил:

— Сигнал практически не будет выделяться из фонового космического «шума». Вас вообще чему-нибудь учили?

Вряд ли, подумала Сиелах. Глойд был отщепенцем еще до того, как прибился к экипажу «Знамения». Чужаки обычно избегали Стигийскую Кальдеру[1], но Глойд и его головорезы решили, что за труднопроходимой туманностью прячется что-то занимательное. Собственно, кое-что занимательное в Кальдере действительно пряталось. И называлось сие чудо Империей ситхов. Мало кто из компаньонов Глойда пережил встречу с этим «чудом». Но сам хоук был неплох в рукопашной и отлично стрелял. Кроме того, у него оказался большой опыт далеко не мирного общения с джедаями. Именно благодаря этому он показался сначала Нага Садоу, а после и Корсину, особенно полезным.

Но в настоящих обстоятельствах, его полезность была под большим вопросом.

— Боюсь, это не сработает, мой старый друг, — Корсин, заметив затаившуюся в углу Сиелах, подмигнул ей. — А позволить себе терять оборудование мы не можем — каждая машина на счету. Ты знаешь.

Все знали. Несколько месяцев потребовалось, чтобы построить надежный каменный бункер для «Знамения». Но и после водворения останков корабля в укрытие, экипаж продолжал выносить оборудование. Что-то они надеялись починить; исправное тут же использовалось.

Вот это и оказалось серьезной ошибкой, потому как металлов на Кеше не было. Ситхи взрывали землю, буквально вгрызались в нее. Они растратили впустую большую часть боеприпасов и угробили немало техники. С высоты Кеш смотрелся неплохо, но на поверку оказался просто шариком дерьма. Почти все машины, работающие от источника внутреннего питания, превратились в бесполезный металлолом. Но хуже всего оказалось то, что электромагнитное поле Кеша искажало все — от радиоволн до генерации электричества. Световые мечи, спасибо за это кристаллам Лигнана, работали исправно, но остальное… Они потерпели кораблекрушение, и как не выкручивайся, снимая детали с одних машин, чтобы починить другие, восстановить все невозможно. У них здесь даже необходимых инструментов нет.

— Я понимаю, — Глойд поник. — Но ты же знаешь. Я — воин. И эта мирная райская тягомотина уже достала.

— Я готова отправить тебя в замечательный бой, — Сиелах подошла к Корсину и обвила рукой его талию. Ее платье сияло и переливалось в солнечном свете. — В главном зале уже почти накрыта трапеза.

Корсин улыбнулся.

Глойд на секунду замер, уставившись на супругов, а после рассмеялся лязгающим смехом.

— Ну что тут скажешь? — он развернулся, похлопав себя по животу. — Леди хорошо меня знает.

Корсин, проводив глазами неуклюжего, массивного Глойда, остановил взгляд на краснокожей фигуре.

— Равилан? И каков следующий грандиозный план побега с этого камня?

— Никаких больше планов касательно этого недоразумения, — «красный человек», как назвал его Тильден, шагнул вперед и склонился в поклоне. — Не сегодня.

— Правда? Что ж, мы не молодеем. И забываем.

— Но не об этом, коммандер, — Равилан погладил свой правый отросток — жест, означавший среди красных ситхов задумчивость. Сиелах почувствовала, как по спине побежали мурашки, и покрепче прижалась к Корсину. Равилан был рулевым на «Знамении» и командиром массасси. «Знамение» теперь вряд ли полетит, а войнов-массасси Кеш убил в первые же дни после крушения. С тех пор красный ситх метался, как неприкаянный, занимаясь то одним, то другим. Но, что опаснее всего, Равилан стал предводителем для Пятидесяти семи — тех из выживших членов экипажа, кто кровью был связан с красными ситхами; а еще и для тех, кто, подобно Глойду, безмерно тяготился жизнью на Кеше, мечтая лишь об одном — покинуть его.

Равилану не везло. Его команда Пятидесяти семи уже давно не насчитывала столько. Он потерял не меньше дюжины — из-за несчастных случаев или профессиональной некомпетентности. Более того — ни один из детей красных ситхов не прожил здесь и дня. Оказавшись милостив к одним своим гостям, Кеш плохо принял других. Так что мотивов покинуть планету у Равилана было предостаточно.

Но сегодня он собирался говорить с Корсином не об этом.