Совершенство [Образец совершенства] - [4]

«Мы совершенствуем свои знания и свои умения, — говорил ее отец. — И если ты хорошо делаешь свое дело, то получаешь награду. Залог нашего процветания, Сиелах, в том, насколько мы можем быть полезны. И это самое большее, чего могут добиться такие как мы».

Она провинилась очень сильно, пытаясь вылечить Людо Кресша.

Тильден доложил, что они снова провели день вместе. Впрочем, шпионов у нее было достаточно и без Тильдена. Корсин с кеширской женщиной гуляли дорогами, проложенными в склонах, когда-то ставших для них роковыми. И говорили… о чем? Беседы их проходили мирно, насколько она знала.

Эти прогулки и роман Корсина с Сиелах начались примерно в одно время. Тогда Адари Вааль действительно была необходима. Ведь именно она первая наткнулась на ситхов и стала чем-то вроде посредника между ними и кешири. Но годы шли, нужда в посреднике давно отпала, а прогулки продолжались. После рождения Ниды — их с Корсином дочери — эти прогулки вообще стали ежедневными; они даже, время от времени, вместе летали на уваках.

Ее информаторы были достаточно компетентны и надежны, она точно знала, что Корсин ей не изменяет — впрочем, измена расстроила бы ее не сильно — но туземка в последнее время пыталась прихорашиваться. Она даже нанесла на лицо затейливый узор вор’шанди — украшение, немыслимое для кеширской вдовы наездника уваков. Но, как подтвердили шпионы Сиелах, содержание бесед осталось столь же бессмысленным.

Где прячется солнце ночью, Корсин? Воздух — часть Силы, Корсин? Почему скалы несъедобны, Корсин?

Если Вааль и была шпионом, то пользы от нее в этом качестве не было. Только вот Великий Лорд посвящал ей массу своего времени. И даже больше.

— Она… действительно нечто, правда? — сорвалось однажды у Корсина с языка. Был вечер, и Адари только что улетела.

— Я думаю, что твои требования к качеству игрушек упали, — фыркнула Сиелах.

— Как и мой корабль.

Как и мой настоящий муж. Этого она, конечно, вслух не произнесла. Почему-то сейчас, за стенами дворца, ей вспомнился тот случай. Пятнадцать лет она живет с ненавистным ей деверем. Пятнадцать лет она живет с человеком, который осиротил ее сына. Вот и пусть занимается своей фиолетовой каргой, подумала Сиелах. Чем меньше Яру Корсин появляется на людях, тем лучше.

Корсин затащил Сиелах в постель, едва она намекнула ему, что не намерена его убивать. Эти отношения были выгодны обоим. Она помогла ему управиться со своенравными шахтерами, занимавшимися переноской корабля; и, вероятно, ему был приятен сам факт обладания тем, что когда-то принадлежало нелюбимому брату. Она разрешила Корсину считать, что эти отношения целиком и полностью его идея. Правда молчание в первый год их брака стоило ей искусанных в кровь губ.

Но оно того действительно стоило. Сиелах получила власть и влияние, предоставляющие широкие возможности — и удобный душ был лишь приятным бонусом к ним. Маленький Джериад рос в самых лучших на этой дикой планете условиях — и в Тахв, и, позже, здесь, в их горной крепости.

И у нее было дело. Обустройство ситхами больничных Палат казалось никчемной синекурой для избалованных людей, особенно на фоне крепкого здоровья кешири. Мало кто хотел этим заниматься, ведь медицина — не война, и она вряд ли способна помочь им улететь отсюда. А пострадавшие ситхи все равно редко добирались до целителей живыми.

Зато Сиелах знала все о живущих на Кеше ситхах. О любом из них она знала даже больше, чем ответственные за них офицеры. Она знала кто, когда и у кого родился, и, соответственно, каков баланс сил. Больше никто не обращал на это внимание. Все смотрели в небо, все еще надеясь. Только Корсин, казалось, понимал, что выхода нет. Впрочем, он старательно создавал иллюзию прямо противоположного — для всех, кроме Сиелах. Почему она удостоилась его доверия в этом вопросе, было неясно.

Может, Сиелах, будучи женой Яру Корсина, не имела права на надежду? Впрочем, это не имело значения. Сейчас, проводя очередной осмотр в переполненном дворе позади Палат, она видела будущее. Здесь собирались дети ситхов, чтобы увидеть ее. А точнее — чтобы она увидела их.

— Эбия Т’делл, дочь шахтера Нефиана и курсантки Каники, — тонкая, как тростинка, помощница Сиелах, Орленда, остановилась позади названой девочки. Пунцовое лицо ребенка никакой радости по поводу встречи с леди Сиелах не выражало. Заглянув в свой пергамент, Орленда продолжила:

— В следующем месяце ей, по нашему календарю, исполниться восемь. Она вполне здорова.

Сиелах взяла лицо девочки в ладони, повертела голову ребенка вправо, влево — словно осматривала какую-нибудь домашнюю скотину, выставленную на продажу.

— Скулы высокие, — произнесла Сиелах, вдавив указательный палец в розовую щечку. Девочка даже не вздрогнула.

— Я знаю твоих родителей. Ты ведь послушная девочка?

— Да, госпожа Сиелах.

— Это хорошо. И чего же ты хочешь?

— Стать как вы, госпожа.

— Неожиданный ответ, но не буду спорить, — отпустив ребенка, Сиелах повернулась к Орленде:

— Неровностей черепа не видно, но вот ее окрас… Слишком насыщенный. Проверьте повторно генеалогию. Если мы правильно сделаем выбор, она еще сможет завести семью.