Совершенство - [37]

Может, если он опять заснет, то вернется. Может, она тоже будет там.

Голоса медленно проникают в окружающую его тишину, и он открывает глаза, моргая от тусклого света. Вокруг – голые стены; тошнотворный запах антисептика и остывшего кофе висит в спертом воздухе. Никаких признаков жизни.

Медпункт.

Он пытается согнуть руки, но движение выходит каким-то дерганым. Пальцы не гнутся и ничего не чувствуют, будто вместо них ржавые крючья. Колин пытается сесть, но быстро понимает, что это неудачная идея. Палата вокруг него поворачивается, наклоняется, и он падает обратно на чересчур мягкую подушку, ударившись головой о спинку кровати. Руки сплошь опутаны трубками и проводами, и каждый вдох дается больнее предыдущего. Будто он вдыхает пропан и выдыхает огонь, и все же его трясет от холода. Какая-то девушка за дверью просится его повидать. Услышав свое имя, он поворачивает голову на знакомый голос. Его губам привычно ее имя, но, когда он пытается его произнести, не раздается ни звука.

– Обещаю, я всего на минутку, – убеждает она.

– Я же сказала, не могу тебя туда пустить. – Голос другой женщины тоже ему знаком, но вместо привычных ему ласковых ноток в ее голосе звучит сталь.

– Я никуда не уйду, – не отступает девушка. – Пожалуйста, скажите ему, что Люси здесь.

Люси. Светлые волосы, глаза, меняющие цвет. Озеро. Лед. Холодно, как холодно. Страх смерти, а потом – те несколько моментов, когда ему было все равно.

– Ты что, думаешь, я не знаю, что ты такое? – Голоса теперь звучат ближе, приглушенно. – Да я ни за что не пушу тебя к этому мальчику.

За пределами палаты наступает тишина, такая глубокая, что духота становится просто невыносимой. Он открывает рот и выдыхает ее имя, но получается слишком тихо, чтобы кто-нибудь услышал.

– Вы что, знаете других? Где они? – спрашивает девушка.

– Тебя и одной слишком много. Ты мальчику сердце разобьешь. Или еще что похуже.

Мэгги. Колин вспоминает имя, и тут к нему возвращается все остальное, образы и звуки: сколько раз он лежал на этой кровати, сколько раз Мэгги вправляла ему вывихнутое плечо, зашивала щеку, давала разные лекарства – от аспирина до морфия.

– Пожалуйста, – умоляет Люси, – всего минуту. Обещаю, я совсем ненадолго…

– Слушай, – голос Мэгги смягчается. – Ничего хорошего из этого выйти не может. Оставь мальчишку в покое. Попробуй являться где-нибудь еще.

Являться.

Дверь распахивается, и входит Мэгги – одна. Она подходит к кровати, и ее длинная тень скользит по стене следом за ней. За ее спиной – Люси, которая все еще торчит в коридоре. Она ловит его взгляд и машет рукой:

– Привет!

В ответ он умудряется чуть приподнять руку.

Люси кажется очень бледной, и ее кожа почти светится в искусственном освещении. Она кажется нереальной. Монитор отмечает, как сжимается его сердце, когда – в первый раз – он вдруг понимает, что она выглядит именно так, как должна.

Еще одна виноватая улыбка, и она исчезает в коридоре.

– Смотрите-ка, кто проснулся.

Колин переключает внимание на Мэгги, которая поправляет трубки и проверяет показания монитора. Ему хочется спросить у нее, что происходит с Люси, и откуда Мэгги знает, что Люси – призрак, и что она имеет в виду под «являться». Ему хочется спросить, был ли галлюцинацией тот мир, сотканный из света и тени, серебристый огонь ее прикосновения. Его сердце болезненно сжимается при мысли, что все это ему только привиделось. Но когда он встречается взглядом с Мэгги, то понимает, что та ждет его ответа на какой-то вопрос.

– Прости, что? – переспрашивает парень.

– Я спросила, больно ли тебе, малыш.

Он вытягивает руки. Они болят. Голова болит. Ноги болят.

– Есть немного, – выдавливает он.

– Цифру назовешь? – Она указывает на плакат со смайликами, от смеющегося до печального: под каждым – цифра, от одного до десяти.

– Э-э, я бы сказал – восемь? – Его кожа кричит «десять». Кажется, будто она отваливается кусками, начиная с кончиков пальцев и заканчивая спиной.

Кивнув, она впрыскивает содержимое шприца в капельницу:

– Так я и думала.

Колин смотрит, как бесцветная жидкость исчезает внутри его руки. Он вспоминает жгучий холод и странные цвета, и девушку.

– А что ты мне дала? – Что бы это ни было, он хочет еще.

– Не бойся, малыш. Это фентанил. Ты кричал от боли, когда тебя принесли. Надо было тебя в больницу отправить.

– Можно мне повидать ее? Люси?

Колину кажется – или нет? – что при этом вопросе она вся напрягается.

– Тебе сейчас отдыхать надо, малыш. Джо пошел поужинать, но скоро он вернется.

Он засыпает еще до того, как Мэгги уходит из комнаты.

* * *

Кажется, машину было бы легче поднять, чем открыть глаза. Сон свинцовой тяжестью лежит на веках, и только, когда Колин слышит, что вместе с Мэгги пришел Джо, ему удается превозмочь притяжение сна, сладость воспоминаний о Люси и ее сияющем мире.

Джо рассказывает Колину о том, что тот и так знает: он упал в озеро, и переохлаждение привело к тому, что его сердцебиение сильно замедлилось. К счастью, воздействие экстремальной температуры было недолгим, – это плюс его молодость и здоровье давало надежду на то, что все обойдется без последствий.

Естественно, слух о происшествии уже разошелся по всей школе, и кое-кто из учеников похрабрее уже выбрался на лед, чтобы поглазеть на место происшествия. Джо прекращает говорить, только когда входит Дот, которая с деловым видом оглядывает развернувшуюся перед ней сцену: Колин в кровати, весь в ссадинах и синяках, и Джо, который не может перестать говорить из страха, что начнет орать. Рядом с кроватью – монитор, то и дело издающий писк.