Совершенно не обязательные смерти - [18]

Может, если Уна будет на моей стороне, а Фиахре понравятся сэндвичи, я все-таки смогу влиться в их компанию. А пока я слушаю, как они обсуждают людей из деревни и телешоу. А еще молодежный клуб. Они прямо-таки с ума по нему сходят. Даже собирались заказать клубные толстовки, но Лон, который, видимо, спонсирует клуб, запретил даже думать об этом. Он терпеть не может толстовки, и я окончательно убеждаюсь, что хуже него человека на свете нет. Это он возглавил единоличную кампанию за то, чтобы переименовать «Молодежный клуб» в «Клуб адского пламени».

– Ну понятно, он-то уже немолодой, – ехидно замечаю я. – А сколько ему лет?

– Не знаю, – отвечает Фиахра. – Достаточно, чтобы всеми командовать. Наверное, лет двадцать.

– Похоже на то, – говорит Лейла и закидывает в рот ириску. – Если старше, то зачем ему ошиваться в молодежном клубе?

– Ради молодежи, естественно!

Фиахра фыркает со смеху, а Чарли кивает, словно я сказала что-то невероятно умное. Я улыбаюсь им.

Когда мы стоим и ждем автобус, подходит Лон. Все-таки у него до нелепости длинные ноги и шея. Он слишком высокий даже по сравнению с нормальными людьми.

– Как жизнь, Мэдди? – спрашивает он с улыбкой.

– Привет, Лон.

– Жаль, что Кэтлин нездоровится. Не могла бы ты передать ей? – Лон протягивает мне конверт и при этом смотрит на меня так, словно я – подделка. Дешевая копия Кэтлин. Очень похожая на нее, но все же не она.

Лон приваливается спиной к автобусной остановке и поджимает ногу, словно фламинго в стиле рокабилли. Он упирает руки в бока, стремясь занять как можно больше места. Я давно заметила за ним эту привычку. Лон говорит с Чарли, они обсуждают клубные дела, а я разглядываю его волосы. Готова поспорить, он тратит кучу времени на укладку. Кучу времени и геля.

– …клубы адского пламени из восемнадцатого века…

Скулы у него до того острые, что, кажется, вот-вот порвут кожу. Лон явно относится к числу парней, которые втайне пользуются косметикой, чтобы сильнее походить на бога рока. Но ни за что в этом не признаются. Он наконец перестал подпирать стенку и активно жестикулирует, словно выступает в суде, а не обращается к группе школьников. Он сказал Уне, что ему нравится ее имя, и ухмыльнулся самодовольно, будто ему медаль нужно выдать за то, что он такой добрый. Точно так же он улыбается Кэтлин. Не будь она красивой, он бы даже не посмотрел в ее сторону.

– …в память об их беспокойных, мятежных душах…

Он говорит негромко, вкрадчиво. Издевается надо мной, по-змеиному усыпляет бдительность. Выпускает струйку дыма, я невольно вдыхаю и едва сдерживаю кашель.

– Лон обожает историю, – говорит Эдди.

У него на удивление приятный голос – такой везде к месту. Когда он не дрожит, то звучит довольно мужественно. Из Эдди вышел бы замечательный голуэйский парень для Кэтлин. Сильный. Надежный. Подозреваю, что Уна тоже видит Лона насквозь. Во всяком случае, она смотрит на него как на забавную статую. Статую придурка.

– Я тоже люблю историю, – говорит она с улыбкой.

Лон улыбается в ответ, даже не догадываясь, что Уна его ненавидит. Что мы обе его ненавидим. Я улыбаюсь Уне, а потом – Лону. Теперь все улыбаются, но не все знают почему.

– И я люблю. – Не самая лучшая из моих попыток поддержать беседу, но ничего не поделаешь. – Особенно времена Великого голода. Жутко увлекательно. Так интересно читать о бедах, выпавших на долю простых людей. Мне легко представить себя на их месте. Ведь если бы мы жили в те годы, то вряд ли были бы аристократами.

Мы с Уной переглядываемся и снова улыбаемся друг другу. Вы только посмотрите на меня – общаюсь совсем как нормальный человек.

– Но разве ты не живешь в замке? – спрашивает Кэтал.

Подловил, маленький пожирающий братьев ублюдок!

– Мы только переехали, – не слишком убедительно оправдываюсь я.

– Мэдлин и Каталина – падчерицы местного жителя по имени Брайан, – поясняет Лон на случай, если кто-то вдруг решил, будто я сама что-то из себя представляю.

– Ее зовут Кэтлин. Но в остальном ты прав.

Я стараюсь держать себя в руках, но в груди нарастает сердитый жар, переплавляющий привычную настороженность в нечто более острое. Сжимаю пальцы в кулаки, борясь с желанием убежать. Или влепить Лону пощечину. А лучше и то и другое сразу.

– Брайан – хороший человек. Он много делает для Баллифрана. – Лон говорит это таким тоном, словно отвешивает мне сальный комплимент. На автобусной остановке перед тюрьмой.

– Брайан классный, – подхватывает Чарли. – Он предложил заплатить за наши толстовки и за все остальное.

– Да заткнись ты со своими толстовками! – обрывает ее Лон.

– А ты не указывай моей сестре, что делать, – вмешивается Эдди. Его голос звучит на октаву ниже, в нем явственно слышится угроза.

Я вспоминаю слова Брайана о Коллинзах. Очевидно, Лон тоже – во всяком случае, он замолкает.

– В общем, он дал нам деньги, – говорит Фиахра. – А мы потратили их на пиво и батуты.

– Круто. – Я одобрительно киваю. Это действительно круто. Только интересно, сколько ребят этим летом побывали в местной неотложке.

– Брайан клевый, – тихо вносит свою лепту Лейла. – Он разрешает людям быть теми, кто они есть.

Никогда прежде я не слышала, чтобы подростки так нахваливали взрослого. Если бы я не знала Брайана, то постаралась бы держаться от него подальше. Но я его знаю.