Совершенно не обязательные смерти - [20]
И спасибо.
Она как-то странно двигает головой – я не могу назвать это кивком. Волосы Маму собрала в пучок, но не на макушке, как у балерин, а ниже. При этом он выглядит даже опрятнее. Ей бы пошел платок. Блузка у Маму застегнута на все пуговицы. Ногти разноцветные, но лак тут ни при чем – это из-за возни с растениями и землей.
– Как тебе деревня? – спрашивает она.
– Ничего.
– Хм… – хмыкает Маму. Она словно ждала, что я буду более многословной.
А я чувствую себя как на собеседовании при приеме на работу, когда на вопрос: «Ваши сильные стороны?» ты отвечаешь: «Я трудолюбивый», а потом под пристальным взглядом потенциального начальства судорожно пытаешься что-нибудь придумать и добавляешь: «Как барсук». В этот момент ты уже понимаешь, что провалился, и изучаешь носки своих ботинок, пока к тебе снова не обратятся.
Я была на трех собеседованиях – искала подработку на лето – и до сих пор уверена, что все три прошли кошмарно. Уж в этом я разбираюсь.
– Здесь почти нет наших ровесников. Кэтлин тяжело к этому привыкнуть. У нее всегда было много друзей.
– А у тебя?
– У меня такой проблемы нет, – говорю я и вдруг понимаю, что это правда. – Я переживала из-за школы, но там не так уж плохо. Не люблю, когда вокруг много людей.
Маму фыркает и поднимается из-за стола. Она допила чай, и рассиживаться ей некогда. Меня не покидает ощущение, что я должна почтительно пожать ей руку, перед тем как она уйдет.
«Ну как, я получила работу?» – мысленно спрашиваю я.
Маму мне по-прежнему не нравится, но теперь к неприязни примешивается другое чувство. Я опускаю взгляд на свои маленькие чистые руки. Интересно, что ждет нас в будущем? Неужели Кэтлин заведет кучу друзей, а мне останется только болтать со старухами? Неужели такой будет наша жизнь?
Чай с молоком плещется в желудке, как наваристый бульон. Я мою посуду и смотрю в окно на сад. Маму идет мимо боярышника. В сумерках я замечаю промельк крыла и блеск чьих-то глаз. Матушка хватает что-то с ветки, а потом запихивает в карман. Это была птица? Я не успела разобрать. Маму двигалась очень быстро, она кралась по темному саду, словно хищный зверь. Как ласка. Я оттираю брызги чая с белой керамики. Ставлю чашки на сушилку. И смотрю в окно до тех пор, пока не становится совсем темно.
Когда, поднявшись по деревянной лестнице, я захожу в комнату к Кэтлин, она лежит в кровати, а в руках у нее уже знакомая коричневая кружка. Почему-то это меня задевает.
– Что ты пьешь? – недовольно спрашиваю я.
– Понятия не имею. Это Маму принесла. На, понюхай.
Кэтлин вручает мне кружку, я подношу ее к лицу и делаю глубокий вдох. Пахнет шалфеем и будто бы водорослями. Аромат не сказать чтобы приятный, но какой-то правильный. Как будто противоположный отраве.
– Гадость, – тем не менее морщусь я. – И ты так просто согласилась это выпить? Оно хотя бы помогло?
– Не знаю… Я все еще чувствую себя разбитой, – стонет Кэтлин. – Голова и живот меня убивают.
– Бедняжечка, – воркую я, втайне радуясь, что дурацкое зелье Маму не сработало.
– Перестань ухмыляться, Мэдди. Она сунула мне чашку в руки, как гранату, и стояла тут, пока я не начала пить. Потом проворчала что-то и ушла. Я слишком больна, чтобы спорить с грубыми незнакомками.
– Я не ухмыляюсь. Меня она тоже угостила чаем. И дала совет по поводу растений.
– Поглядите на нее, я только заболела, а ты уже нашла себе новую подружку! – Кэтлин делает вид, что оскорблена до глубины души.
– Она мне не подружка. И кажется, она что-то замышляет.
– Тебя послушать, так все что-то замышляют.
– Но ведь это правда. Ты, например, вечно что-то замышляешь.
– Но не сегодня. – Кэтлин со вздохом откидывается на подушки. – Я слишком устала и отвратительно себя чувствую. Это место станет моей могилой.
Я прижимаю ладонь к ее лбу:
– Да у тебя жар. Хочешь, я позову маму?
– Нет. Мне нужна ты. Поспишь сегодня со мной?
– Конечно. И постарайся меня заразить. Мне нужен выходной от школы.
– Поверь мне, ты не хочешь так болеть. Это просто… буэ-э-э.
Кэтлин закрывает глаза и сворачивается калачиком.
– Кажется, я знаю, как поднять тебе настроение! – говорю я голосом продавца из пятидесятых, широко улыбаюсь и призывно поигрываю бровями.
– Прекрати. Мне и так плохо.
– Так плохо, что не поможет даже… любовное письмо от Лона? – Я размахиваю конвертом у нее перед носом, как бумажным веером в жаркий день.
– Что? – Кэтлин тут же садится на кровати. – Дай сюда.
Она перечитывает письмо дважды. Я пытаюсь заглянуть через плечо, но Кэтлин старательно его прячет.
– Что он пишет?
– Делится сексуальными фантазиями. – Настал черед Кэтрин играть бровями.
– Да ладно.
– Разумеется нет. Он же не маньяк какой-нибудь.
Я оставляю последнее замечание без ответа, и Кэтлин протягивает мне письмо. Оно совсем короткое, даже не письмо, а так, записка:
Каталина!
Сегодня мне не хватало твоего прекрасного лица. Возвращайся скорее.
Л.
– Тебе и так плохо, а теперь, наверное, и вовсе стошнит? – участливо интересуюсь я.
– Мэдди, прекрати. Это очень мило. – Она с улыбкой целует записку.
Когда я ухожу, Кэтлин снова ее перечитывает.
Я чищу зубы, умываюсь, достаю из ящика трусы и колготки на утро и возвращаюсь в соседнюю комнату, чтобы забраться к сестре под одеяло.
Я должна отсюда выбраться. Хотя бы попытаться, иначе сойду с ума. Этот подвал будто уничтожает меня изнутри, надо бежать… но что ждёт там, на свободе? Не сделаю ли я хуже, сбежав? Но это уже не важно, уж лучше я умру свободной, чем здесь, в этом прокуренном подвале… Будь, что будет…ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: присутствуют жестокие сцены насилия, секса и сексуального насилия!Только и исключительно 18+При создании обложки вдохновлялся образом предложенным автором. Иллюстрация в книге предложена автором.
Неупокоенный дух хозяйки дома остался рядом с родными ей людьми и пристально наблюдает за их переживаниями.
«Ублюдок. Я в тебя больше не верю. И знаешь что? Если бы тогда в городе и правда появился Дьявол, я бы продала ему душу, просто назло тебе. Потому что он, быть может, вылечил бы Джули. Равноценный обмен. Не так, как с тобой. Ты забираешь всю нашу любовь и доверие и ничего не даешь взамен. Так что иди ты в задницу, приятель».
Роман Коутса похож на африканский танец джубу, который танцуют, держа на головах кувшины, полные воды. Кто прольет воду – выбывает. И так до последнего танцора. Такой танцоркой была мать главного героя, он же с кувшином не танцует. Хайрам Уокер магическим способом перемещает рабов в пространстве, из южных штатов в северные, используя для этого воду.
Группа людей пробуждается в странном домике посреди леса. Пытаясь найти объяснение произошедшему, они отправляются в путь по не менее странной дороге, не подозревая о том, что следует за ними по пятам и какую правду им предстоит узнать. Изображение на обложке на этот раз предложено автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.