Соучастник - [17]

Было поздно. Значит, она уже похоронила мать. Одна. Может быть, ей кто-то помогал? Из соседей здесь только Даев. Значит! он?

— Вам кто-то помогал в эти дни?

Она поняла, о чем он хотел спросить, и кивнула,

— Петр Лаврентьевич?

— Да.

Пока все правильно: Она подтвердила, что Уланов добирался сюда трактором и вертолетом, а потом на снегоходе. Хорошо, Я этим вопросом пока покончено. Больше касаться обстоятельств приезда Уланова сюда он не будет. Тем более что многое выяснится после предстоящей поездки в Матвеевское. Но к Наташе у него есть еще один важный вопрос: как появился здесь Гусев и как ее брат спускался с пригорка, когда заметил, что катер подходит к причалу. Вопрос важный. Наташа рассматривала свои кеды, и он вдруг понял, что не представляет, как задать ей этот вопрос сейчас, именно сейчас. Но она сама выручила его.

— Если вы еще что-то хотите спросить — спрашивайте.

— Да, я хотел спросить. Вы помните день, когда к вашему причалу подошел катер с человеком, которого мы разыскиваем?

— Помню.

— Если не трудно — расскажите по подробней, как все это произошло.

— Я в это время убирала комнаты.

Сказав это, она вдруг насмотрела на него, нахмурилась, будто обнаружила в его словах какой-то подвох. Но он промолчал, и она снова стала рассматривать свои кеды.

— Вытирала полы, сметала пыль... Потом... Потом услышала моторку. Поняла, что это чужая, звук был незнакомый. Посмотрела в окно. Нет. Сначала Коля посмотрел в окно.

— Простите, я перебью. Как именно Николай посмотрел в окно?

— Как? — Она испытующе посмотрела на него.

— Да, как?

— Помню, что Коля смотрел в окно очень долго. Затем сказал вдруг: «Наташа, сиди а доме, пока я не вернусь». Я спросила: «Что-нибудь случилось?» А он: «Никуда не высовывайся». Взял бинокль... Да взял бинокль и вышел.

— Он не говорил, что в катере сидит... подозрительный человек?

— Нет. Только велел сидеть дома.

— Значит, он вышел?

— Да, вышел. А я Подошла к окну. Хотела посмотреть, что за моторка, выглянула, ко ее уже не было видно, она зашла за склон.

— Наташа, вы видели, как Николай спускался с пригорка?

Она нахмурилась, сказала недоуменно:

— Нет.

— Почему?

— Потому что он вышел через заднюю дверь, через веранду. И спустился с той, стороны. Для того, чтобы это увидеть, я должна была перейти в угловую комнату. А я была в большой.

— Значит, как он возвращался, вы тоже не видели?

— Нет. Я стояла и смотрела в окно. Правда, потом еще Варяг заволновался, мне пришлось взять его, за ошейник. Потом вернулся Коля.

Тут позвонил Петр Лаврентьевич, сказал, что вызвал милицию. Коля сказал, что попробует задержать этого человека сам. Выскочил, я тут не выдержала, чуть тоже не выскочила за ним вместе с Варягом. Слышу — опять моторка, тот же звук. Я к окну, смотрю, катер уходит. Примерно минут через сорок прилетела милиция. Мы с ними вместе все обыскали, Варяг даже помогал — ничего не нашли.

Косыреву было важно, как Наташа отнесется к этому разговору. Она сейчас смотрела на него спокойно, без всякого укора или недовольства, и ему стало легче.

— Наташа, если вы еще раз услышите звук этого мотора — того, на котором шел Гусь,— вы узнаете его?

— Н-ну — Она смешно перекосила лицо.— Ну, может быть.

— Наташа. Я понимаю, что надежды на это почти нет. Но если вы вдруг услышите или увидите, что по реке снова идет этот катер, где бы он ни был, и узнаете звук этого мотора — пожалуйста, сразу же сообщите нам. Хорошо?

Она проводила его до реки. А когда он садился в катер, вдруг сказала:

— Тот день вообще был дурацким.

Когда она это сказала, он уже перевалился в катер, сел и хотел было включить мотор, но удержал руку.

— Какой день?

— Ну, тот. Когда появился этот ваш преступник. У нас же моторка как раз в этот день сломалась.

— У вас моторка сломалась? Каким образом? — Он достал весло, гребанул к берегу.

Она махнула рукой:

— Да ну. Ничего интересного.

— Как же это все-таки случилось?

— Долго рассказывать.

— Ничего, я послушаю.

Наташа посмотрела на него, пожала плечами — как хотите, встала спиной к ветру.

— Колю с утра вызвали в Охотоморск. Он ужасно не хотел в тот день ехать, все ругался. Ну вот, только мы с ним сели в катер, недалеко отошли — сразу же заглох мотор, А весла мы не взяли, пришлось руками подгребать к берегу, потом возиться с мотором, представляете?

— Ну и что?

— Ничего не получилось. Бросили мы с Колей катер — и домой. Пешком через тайгу, удовольствие.

Он даже не мог представить, что самое интересное услышит от нее именно сейчас, когда уже сел в катер.

— Николаю, наверное, нагорело, что он не поехал в Охотоморск?

— Нет, не особенно. Кажется, там было какое-то совещание, а он вообще эти совещания не любит. Нет, ему ничего не было. Вы Колю не знаете. Ему нагореть не может, он у нас сильный.

Сильный, это да, подумал Косырев. С этим никто не спорит.

В Охотоморск Косырев вернулся поздно.

Стоя на палубе парома, который подвозил их к Матвеевскому, Косырев разглядывал приближающийся берег. Но нем, полускрытые деревьями, виднелись одноэтажные домики.

Наконец паром причалил, они с Волковым спрыгнули на дебаркадер. Волков кивнул:

— Тут тропинка есть. Ее лучше не терять, потому что потом запутаешься.