Соска - [8]
Трубка несколько секунд молчала. Видимо, шутливый тон давался самозванцу нелегко.
— А теперь слушай сюда.
На этот раз голос в трубке звенел заиндевевшим металлом, от которого у Степана мурашки пошли по коже.
Вообще-то мурашки «бегают», ну, или «выступают».
Так устрашающе спокойно он говорил, когда внутри все дрожало от бессильной ярости. Ему вдруг стало страшно знать о собеседнике на другом конце провода все.
А тот продолжал:
— И не говори, что не слышал. Я не знаю, кто ты и что тебе надо. Не пойму, почему Велимир спокойно чистит зубы. Почему Тамара моет посуду вместо того, чтобы навешать тебе скалкой. Почему Джойс до сих пор не отгрыз тебе яйца.
— Грубо.
— Может быть, они сидят сейчас перед тобой, привязанные к стулу? Давай сделаем так. Ты говоришь, что я — это ты? Хорошо. Мы с тобой по-мужски разберемся. Один на один. Как Степан со Степаном. Ты никуда не ходи только. Сиди там себе спокойно, жди. Попей кофе, Тома его классно заваривает. А я сейчас прыгаю в машину и еду домой. Ключи у меня есть.
— Нет, это ты послушай, дебилоид!
Степан взорвался. Он вскочил, опрокинув табурет. Джойс убежал, поджав хвост, а из спальни донесся голосок Велимира:
— Мама, я боюсь…
Тамара замерла, почерневший взгляд уткнулся куда-то в угол, как будто там сидело нечто ужасное, видимое только ей.
Где-то это все уже было. Звонок сам себе. Кажется, в Twin Peaks Дэвида Линча.
— Если это скрытая камера, — Степан сделал широкий жест, приветствуя скрытые на кухне камеры, — то предупреждаю: я все понял давно! А ты… — Степан посмотрел на телефон со стороны, отведя руку, как будто хотел разглядеть в дырочках динамика глаз таинственного самозванца, — вешай трубку и забудь этот номер. Ясно это тебе? Что за Дебиллэнд такой, с утра пораньше! Ты себя на мое место поставь, пародист хренов. Сидишь преспокойно дома, завтракаешь, а тут…
— Нет, это ты поставь! Я звоню к себе домой…
— К кому ты звонишь? Я не расслышал? Ты звонишь «к се-бе до-мой»?
Степан пнул табуретку и крупно зашагал в спальню, размахивая трубкой в вытянутой руке.
— Ха! К себе он звонит…
Велимир закрылся в ванной и пару раз всхлипнув.
Оказавшись в спальне, Степан швырнул телефонную трубку на кровать и непослушными руками выдернул один из ящиков комода. Содержащаяся в нем одежда веером полетела в разные стороны.
— А мы сейчас посмотрим, нет ли «у тебя дома» случайно револьвера в ящике комода…
Степан достал револьвер и вновь схватил трубку.
— Я говорю, мы сейчас посмотрим, нет ли случайно у тебя дома…
Степан пытался вынуть оружие из кобуры, но одной рукой не получалось.
— Ты что, достаешь пистолет из ящика комода? — в ужасе воскликнула трубка. — У тебя крыша поехала? Осторожно, он заряжен! А если Велька увидит?
— Не смей называть моего сына Велькой!
Степан попытался прижать трубку ухом к плечу, но она была громоздкой, и это у него не получилось. Аппарат полетел на пол, и из него выскочила батарейка.
— Вот черт…
Степану пришлось лезть за батарейкой под кровать.
Сдув с батарейки пыль, он поплелся обратно на кухню, дрожащими пальцами вставляя ее на место.
— Зачем тебе понадобилось доставать пистолет? — с ледяным ужасом в голосе спросила Тамара.
— Сам не знаю… Ментовский рефлекс. Все проблемы решать при помощи… Фух. Я, Тома, до такой степени вышел из себя, что готов был мчаться к Полежаеву с револьвером наперевес. Совсем крыша поехала, извини! Плесни-ка мне еще кофейку.
Степан выпил кофе залпом, как водку.
— Ты, Тома, видела такое? Какой-то деятель выдает себя за меня в кабинете у Полежаева. Он, видимо, и похож на меня потрясающе, если усатый клюнул. Хотя, скорее всего, усатый с ним заодно. Ха. Но розыгрыш несмешной у них получился, согласись. По-любому, надо срочно ехать разбираться. Чтобы потом не думалось. Черт, не вставляется! Попробуй ты, у тебя ногти. Там этот поролон мешается. Я за вас испугался. Явится к тебе такой типчик, с виду похожий на меня, да еще и с моим голосом. Скажет, я Степан. Залезет к тебе в постель, начнет приставать…
— Вот я сразу и пойму, что это не ты, — кисло пошутила Тамара.
В этот момент ей удалось защелкнуть крышечку телефона, и аппарат сразу же зазвонил, будто только этого и ждал.
Степан выхватил трубку из рук жены и включил громкоговоритель.
Его собственный голос, усиленный динамиком, заполнил всю кухню.
— Степан, или как вас там, вы только не нервничайте! Это всего лишь розыгрыш. Ро-зыг-рыш. Вы только успокойтесь! Не надо пистолетов, там все-таки ребенок, и потом…
— Стоп! Не надо мне делать одолжений. Я с самого начала участвовал в разговоре как в розыгрыше. И пистолеты здесь ни при чем. Мне ничего не стоило доказать, что вы шутник. Я мог это сделать в любой момент, могу сделать прямо сейчас.
— Гм. Попробуйте.
Интересно — как?
— Пожалуйста. Это очень просто. Достаточно задать вам вопрос, на который вы не сможете ответить, вопрос, ответ на который знает только один человек на свете. Я сам.
Интересно будет послушать.
— Не хочется вас разочаровывать. Тем более что вы легковозбуждаемый и сразу же хватаетесь за оружие. Но, увы, нет такого вопроса, который задали бы вы, а я не смог бы ответить. Потому что Степан Афанасьевич Свердлов — это я.
