Сорняк, обвивший сумку палача - [10]
4
— Всем привет, — обратилась я к спине Фели, незаметно пробравшись в гостиную.
Не поворачиваясь от зеркала, в котором она себя разглядывала, Фели взглянула на мое отражение в потускневшем от времени стекле.
— На этот раз ты допрыгалась, — сказала она. — Отец искал тебя весь день. Он только что звонил в деревню констеблю Линнету. Должна сказать, он выглядел очень разочарованным, услышав, что они не выудили твой мокрый трупик из утиного пруда.
— Откуда ты знаешь, что не выудили? — проницательно возразила я. — Откуда ты знаешь, что я не призрак, вернувшийся, чтобы вогнать тебя в могилу?
— Потому что у тебя развязались шнурки и сопли текут, — сказала Дафна, отрывая взгляд от книги. Это была «Навеки Эмбер»,[14] и она читала ее второй раз.
«О чем она?» — я поинтересовалась у нее на первом заходе. «О бабочках в янтаре»,[15] — ответила она с самодовольной усмешкой, и я взяла на заметку внести эту книгу в свой список для чтения. Обожаю труды по естествознанию.
— Ты не собираешься спросить, где я была? — полюбопытствовала я. Я просто умирала от желания рассказать им о «Куклах Порсона» и все о Ниалле.
— Нет, — ответила Фели, трогая себя пальцем за подбородок и наклоняясь ближе к зеркалу для лучшего обзора. — Никто ни капли не интересуется тем, что ты делаешь. Ты словно приблудная собака.
— Я не приблудная, — заметила я.
— О да, именно такая! — сказала она с резким смешком. — Назови хоть одного человека в этом доме, кому ты нужна, и я дам тебе гинею. Вперед, называй!
— Харриет, — ответила я. — Я была нужна Харриет, иначе я бы не родилась.
Фели резко обернулась и плюнула на пол. На самом деле плюнула.
— К твоему сведению, позорище, Харриет впала в глубокое нервное расстройство сразу после твоего рождения.
— Ха! — воскликнула я. — Я тебя подловила. Ты говорила, что меня удочерили.
Это правда. Когда Даффи или Фели хотели разозлить меня как можно сильнее, они вспоминали это заявление.
— Так и было, — объяснила она. — Отец и Харриет заключили соглашение о том, что усыновят тебя, еще до твоего рождения. Но, когда пришло время и твоя биологическая мать тебя родила, по ошибке тебя отдали кому-то другому — паре в Восточном Кенте, кажется. К несчастью, они тебя вернули. Говорят, первый раз за двухсотлетнюю историю приюта люди вернули ребенка, потому что тот не понравился. Харриет ты тоже не пришлась по душе, когда она принесла тебя домой, но бумаги были уже подписаны, и совет попечителей отказался принимать тебя назад во второй раз. Я никогда не забуду тот день, когда я услышала, как Харриет говорит отцу в гардеробной, что никогда бы не полюбила такое крысинолицее мяучело. Но что она могла поделать? То, что любая нормальная женщина в ее обстоятельствах. Она впала в состояние глубокой тревожности, из которого, вероятно, так и не вышла. Она была в его власти, когда упала — или прыгнула? — с горы в Тибете. Отец всегда винил в этом тебя, наверняка ты осознаешь это.
В комнате стало холодно, поскольку внезапно я окоченела с ног до головы. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но обнаружила, что язык высох и съежился, словно сморщенный кусок кожи. Горячие слезы выступили у меня на глазах, когда я вылетела из комнаты.
Я покажу этой проклятой свинье Фели штуку-другую. Я ее так спеленаю веревкой, что потребуется нанимать матроса, чтобы развязать узлы перед ее похоронами.
Есть дерево, растущее в Бразилии, под названием carica digitata, местные именуют его «шамбуру». Они верят, что это такой смертельный яд, что просто сон под его листьями вызовет, для начала, незаживающие язвы, после чего рано или поздно наступит великолепная мучительная смерть.
К счастью для Фели, carica digitata не растет в Англии. К счастью для меня, здесь водится болиголов пятнистый. Знаю я болотистый уголок в низине Ситона, меньше чем в десяти минутах от Букшоу, где он растет. Могу съездить туда и вернуться до ужина.
Недавно я обновила свои записки касательно кониина, действующего вещества болиголова. Я извлеку его дистилляцией с помощью подручной щелочи — возможно, небольшого количества двууглекислого натрия, который я держу в лаборатории на случай кулинарных излишеств миссис Мюллет. Затем замораживанием и рекристаллизацией я удалю переливающиеся частицы менее сильнодействующего конгидрина. Получится почти чистый кониин с чудесным слабым запахом, и понадобится меньше чем полкапли этого маслянистого вещества, чтобы расплатиться по старым счетам.
Возбуждение, рвота, пена изо рта, жуткие судороги — я загибала пальцы по пути:
Мои слова эхом отражались от высокого расписного потолка фойе и галерей из темного полированного дерева наверху. Если не учитывать тот факт, что я не упомянула болиголов, этот маленький стишок, который я сочинила по совершенно другому случаю, идеально выражал мои сегодняшние чувства.
Я пробежала по черно-белой плитке, затем вверх по изгибающейся лестнице в восточное крыло дома. Крыло Тара, как мы его называли, получило свое имя в честь Тарквиния де Люса, одного из старых дядюшек Харриет, обитавшего в Букшоу до нас. Дядя Тар провел б
