Соня, бессонница, сон, или Призраки Мыльного переулка - [14]
— В нише? В какой нише?
— Между вторым и третьим. А внизу слышались шаги. Одновременно, понимаешь? Увидел сумку и услышал… Да, вспомни, Ромочка, когда мы бежали на Сонин крик, ты ничего в этой нише не заметил?
— В каком смысле?
— Как будто шевеление в глубине.
— Не заметил. — Рома явно затрепетал. — Ты считаешь, там убийца переждал, пока мы…
— Мужчина в нишу не поместится, ну, если очень маленький и тоненький.
— Ага, злобный карлик или нежная фея.
— Ром, ты близок к Неручевым…
— Боже упаси!
— Самый близкий сосед — через стенку. Вот на твой взгляд, что это была за семья?
— С большими странностями семейка. Все трое. Про цыганку сам знаешь, ее весь Мыльный боялся. И муж все это терпел — крупный ученый, международного класса — все терпел. Это не странно? Да и сам он… всегда появляется вдруг, бесшумно, замечал? Глаза ледяные, пустые. Ну, если всю жизнь общаться с пациентами… — Рома замолчал в раздумье.
— Ты сказал: «все трое», — напомнил Егор.
— Разве? Оговорился. Соня… впрочем, я на нее и внимания-то особого не обращал. Красавица, конечно, но не в моем вкусе, детсадом отдает, прости, слишком наивна, слишком ребенок.
Егор жадно вслушивался в его интонацию, ранодушную, даже добродушную. Друг детства, Счастливчик. Теоретически больше всех годится на роль…
— Ребенок? — переспросил он. — У нее был мужчина.
— Не знаю, что у вас с ней было…
— Того, о чем ты думаешь, не было.
— Серьезно? Так какого ж ты… а, понятно, сохранил репутацию.
— Не сохранил, как видишь. Противно. Самому на себя. Но меня это очень волнует.
— Жорка, ты — «рыцарь бедный», честное слово! Кого теперь волнует потеря девственности.
— Меня волнует убийство.
— Ты считаешь, есть какая-то связь…
— Не исключено.
— Намек понял. — Рома улыбнулся милой своей мягкой улыбкой. — Я ведь слабак, Жорка, не спорь, только тебе признаюсь. Меня волнуют женщины эмансипированные, не школьницы. А Соня — как будто сама невинность… что ж, я ошибался, она была дочерью своей матери.
— Ты помнишь ее глаза?
— Еще бы. Они черные. Говорю же — ведьма, дочь своей матери. В Аде чувствовался огонь, и очень сильный.
— Герман Петрович утверждает, что за девятнадцать лет они ни разу не поссорились.
— Не знаю, не подслушивал.
— Ну, невольно, мог что-нибудь засечь… стены у нас не капитальные.
— Скандалов не помню, мата не помню. А сейчас вообще тишина, как в склепе. Тебя интересуют отношения Германа с Адой?
— Да. А также его отношения с дочерью.
— Ну, старик и поздний ребенок… оберегал, дрожал над ней, ясно. А вот с Адой… рассуждая теоретически: где страсть, эротика, деньги — там может быть все что угодно, вплоть до преступления.
— Герман Петрович гулял по Петровскому бульвару, — сказал Егор задумчиво. — И у него ключи от квартиры.
— Он мог по-тихому войти, но никак не мог выйти, — возразил Рома. — Он отнюдь не карлик.
Стало совсем темно, лишь уличный фонарь распространял слабый рассеянный свет сквозь листву, и зеленовато мерцала первая звезда — одинокая Венера. Егор сказал глухо:
— Кто-то предупреждает меня. О чем? Если расстреляли невинного, то где-то существует убийца. Как он существует? Как он вообще может существовать? Руки в крови, ты понимаешь, кровь кричит…
— Егор! — закричал Рома. — Успокойся!
— Я спокоен. Я найду его. И не буду связываться с так называемым правосудием. Своими собственными руками…
Протяжно заскрипела дверь черного хода, шаги, силуэт на пороге. Рома грохнулся на пол. Послышался голос:
— Егор, ты дома? Что в потемках сидишь?
— Дома, — он протянул руку, включил ночник.
Серафима Ивановна стояла в дверях, журналист лежал навзничь, неподвижно возле стола.
— Что это с ним?
— Ожидал натурального призрака. Я и сам струхнул… Ром, вставай, перед дамой не позорься.
— Да он в обмороке!
— Как бы не так! — Рома сел, прислонясь к креслу. — Здорово разыграл?
— Разыграл! — проворчала старуха. — Мужчины называются. Верите, ни разу не пожалела, что замуж не пошла. Так вот, у наших подъездных дам алиби нет ни у кого.
— Чем обязан? — поинтересовался психиатр учтиво, придерживая, однако, сильной рукой входную дверь.
— Герман Петрович, можно с вами поговорить? — Хозяин поморщился, Егор добавил: — Только вам, знатоку человеческих душ, под силу разрешить загадку.
— На лесть вы меня не возьмете. Проходите.
Они сидели в холодных кожаных креслах, потягивали коньяк.
— О какой загадке вы говорите?
— Убийство. Герман Петрович, вы знали, что в юности Ада была близка с Моргом?
— Разумеется. Как бы она могла скрыть что-то от меня. К сожалению, я узнал об этом после женитьбы.
— То есть вы не женились бы, если б знали…
— Что за пустяки! — отмахнулся Герман Петрович. — Что за хилая любовь, которая не одолеет такое препятствие? Я взял бы ее любую, но не позволил бы избавиться от ребенка. Это мерзость. Это они придумали с матерью.
— Вы усыновили бы чужого ребенка?
— Не чужого, а ее. Я замечал кое-какие странности, но не до того мне было.
— Какие странности?
— Когда я увидел Аду — такой, знаете, непорочный ангел в белых одеждах — некоторым женщинам удивительно идет больничный наряд милосердия, — я сразу понял, что жизнь моя переменится. Отказа я не получил и в тот же день уволил ее из сумасшедшего дома — так она называла мою клинику. Тут бы заняться ею вплотную, но на мне висел бракоразводный процесс…
Его брата убили — безжалостно и расчетливо. Закон бездействовал, и он начал собственное расследование. Он чувствовал, что разгадка где-то близко. Он еще не знал, как близко стоит к этой разгадке. Как близко стоит к убийце. Слишком близко…
Над компанией веселых обеспеченных молодых друзей плывет запах миндаля. Запах смерти… Кто же совершает убийство за убийством? Кто подсыпает цианистый калий в дорогой коньяк? Почему то, что должно символизировать преуспевание, становится знаком гибели? …Она — одна из обреченных. Единственная, решившаяся сопротивляться. Единственная, начавшая задавать вопросы, от ответов на которые зависит слишком многое. Даже ее собственная жизнь…
Мир шоу-бизнеса. Яркий, шикарный мир больших денег, громкой славы, красивых женщин, талантливых мужчин. Жестокий, грязный мир интриг, наркотиков, лжи и предательства.Миру шоу-бизнеса не привыкать ко многому. Но однажды там свершилось нечто небывалое. Нечто шокирующее. Убийство. Двойное убийство. Убийство странное, загадочное, на первый взгляд даже не имеющее причины и мотива. Убийство, нити которого настолько переплетены, что распутать этот клубок почти невозможно. Почти…
Детективные книги Булгаковой созданы в классической традиции: ограниченное число персонажей и сюжетных линий, динамика заключается в самом расследовании. Как правило, в них описываются «crime passionnel» («преступления страсти» - французский судебный термин)…
"Однажды декабрьским утром 86-го года я неожиданно проснулась с почти готовым криминальным сюжетом – до сих пор для меня загадка, откуда он пришёл: “Была полная тьма. Полевые лилии пахнут, их закопали. Только никому не говори”. И пошло- поехало мне на удивление: “Смерть смотрит из сада”, “Крепость Ангела” “Соня, бессонница, сон”, “Иди и убей!”, “Последняя свобода”, “Красная кукла”, “Сердце статуи”, “Век кино” и так далее… Я пишу медленно, постепенно проникая в коллизию, как в трагедию близких мне людей, в их психологию, духовно я вынашиваю каждый роман как ребёнка" (Инна Булгакова).
13 мая 1957 года в Никольском лесу в Подмосковье был обнаружен труп десятилетнего мальчика — пуля из немецкого пистолета системы парабеллум застряла в сердце. Никаких следов убийцы обнаружить не удалось; не удалось установить и мотива преступления. Ребенка похоронили возле леса на новом, уже послевоенном кладбище неподалеку от совхоза «Путь Ильича», за могилой следили мать с отцом, больше ее никто не навещал.Шли годы…
Хаш Макгиллен — преданная мать и успешная деловая женщина — всего в жизни добилась сама. Она почти счастлива. Но ее благополучие и покой могут рухнуть в один миг, когда ее сын, бросив колледж, привозит к матери молодую жену — сбежавшую из дома дочь президента, а вслед за ними у них в доме появляется телохранитель и друг президента Ник Якобек. Хаш способна защитить себя и своих близких даже от гнева Первой Леди, но и она не может устоять перед решительным натиском мужественного полковника.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.