Соната незабудки - [40]

Когда Нелли, ее не блистающая красотой дочь, вошла в комнату, чтобы рассказать матери о том, что Айла лежит в постели с гриппом, Хильда перестала мучить свое лицо кремом и сердито заметила, что не верит в ее болезнь.

— Этот ребенок вьет из Роуз веревки, — вздохнула она. — Я бы скорее поверила в то, что она тайно встречается с этим ужасным Луисом Форрестером. Никакой это не грипп!

Мать посадила Нелли на строгую диету, негодуя, что племянницы красивее и милее ее собственных дочерей. Нелли же не нашла ничего лучше, чем в долгих разговорах с родней принижать достоинства своих кузин, чувствуя при этом странное удовлетворение, хотя бы на какое-то время. И то, что она тоже была влюблена в Луиса Форрестера, только усиливало ее стремление критиковать всех и вся.

— Почему ты считаешь, что Айла притворяется? — спросила Нелли, скрывая горькое чувство обиды под показным отвращением.

Хильда накрыла баночку крышкой и промокнула кожу салфеткой, чтобы снять излишки крема.

— Это для всех абсолютно очевидно, Нелли. Для всех, кроме моих дорогих Роуз и Генри, — ответила она. — Они так увлечены романом Одри и Сесила! Уверяю тебя, они пожалеют о том дне, когда братья Форрестер ступили на землю Херлингема.

— Но откуда тебе известно, что Луис влюблен в Айлу? — упорствовала Нелли. Эта мысль не приходила ей в голову. — Мне кажется, Айла еще слишком молода, чтобы интересоваться парнями.

Хильда ехидно усмехнулась. При этом ее выщипанные брови удивленно поднялись на лоснящемся лбу.

— Дорогая, Эдна тоже так думает. Роуз даже заметила, как они передают друг другу записочки.

— А зачем им держать это в секрете? Айле не впервой доставлять семье неприятности. Она выкрутилась бы и на этот раз.

— Может, и так, но она понимает разницу между словами «неприятность» и «скандал». Она умна, как утка. Думает, что запудрила нам мозги. Надо же, грипп, как бы не так! Она просто симулирует болезнь, чтобы получить возможность наслаждаться тайными свиданиями с Луисом. Вспомнишь мои слова!

— Если это правда, то Луис и Айла созданы друг для друга! Оба совершенно безответственные, — сказала Нелли, чтобы заставить мать продолжить разговор. Ее уловка сработала: Хильда поерзала на стуле и потуже запахнула розовый домашний халат на дряблой груди.

— Ты абсолютно права, Нелли. По крайней мере, я могу гордиться, что научила тебя мыслить здраво. Айла хитра, как лиса, но у нее в голове не мозги, а бог знает что. В наши дни молодые люди ценят благоразумных женщин. Вступить в тайную связь с Луисом Форрестером — все равно что на глазах у всех совершить самоубийство. Да-да! Слухи о подвигах Луиса преодолели Атлантический океан. Хотя я думаю, Луис надеялся, что прошлое никогда не настигнет его. — Она снова подняла брови, чтобы подчеркнуть весь ужас ситуации. — Целомудрие — самое большое достоинство женщины. Потеряв его, она теряет все, — заключила она пафосно, акцентируя на этом внимание своей дочери.

Нелли была не в силах смотреть матери в глаза.

— Мама, ты хочешь сказать, что Луису нужно от нее только одно? — спросила она, вспыхнув. Мысли о плотской любви с Луисом ворвались в ее сознание, сделав его образ еще более привлекательным.

— Боюсь, это именно так. Слава Богу, вы с сестрой достаточно умны, чтобы вовремя заметить, с какой похотью он смотрит на женщин.

Хильда и не подозревала, что при встрече с Луисом Нелли стремилась поймать его взгляд. Смелость Айлы восхищала и одновременно возмущала ее. Окажись она на месте младшей кузины, она тоже считала бы Луиса неотразимым…

Когда Луис и Сесил прибыли в дом Гарнетов, шел сильный дождь. Сесил жаждал увидеть Одри и надеялся получить ответ, а Луис отчаянно хотел прекратить весь этот цирк. Айле становилось все хуже, ее температура поднималась с такой скоростью, что Роуз вынуждена была вызвать врача. Ветер Судьбы требовательно стучал в окно, угрожая ворваться в дом и унести Айлу в темноту.

Айла слушала, как дождь стучит по стеклу. Разбитой лихорадкой девочке вдруг показалось, что в окно пытается влезть какое-то отвратительное существо, поэтому она позвала мать. Роуз была слишком занята больной дочерью, чтобы уделять внимание младшим детям, вернувшимся с прогулки. Генри с Сесилом обсуждали дела в гостиной у камина, в то время как Луис с мрачным видом сидел на диване, испытывая единственное желание — заставить Одри прекратить эту изматывающую игру и рассказать родителям правду. Но Одри с матерью с нетерпением ожидали доктора. Сесил чувствовал, что это не самый удачный момент, чтобы требовать от девушки ответа. Луис же смирился с тем, что придется немного подождать, прежде чем огорошить всех своим признанием.

Когда пришел доктор, мать и дочь бросились к нему: Одри забрала у него мокрое пальто, а Роуз практически подтолкнула его к лестнице.

— Она в бреду, доктор, лихорадка становится сильнее, — повторяла Роуз, обеспокоенно качая головой. — Она обильно потеет и бормочет что-то о чудовищах. Надеюсь, вы сможете облегчить страдания ребенка.

Доктор Свонсон, пожилой англичанин с густыми кудрявыми волосами, похожими на шерсть барашка, и румяным круглым лицом человека, не отказывающегося от нескольких стаканчиков крепких напитков после тяжелого трудового дня, последовал за Роуз в спальню Айлы, прихватив с собой черный медицинский чемоданчик, который всегда был предметом острого любопытства сестер, когда они были детьми. Теперь этот чемоданчик выглядел зловеще, и Одри охватил ужас.