Сон в Нефритовом павильоне - [221]

Князь отмахнулся.

— Уже ночь! Никто нас не увидит!

Возле павильона не было ни души. Вода в реке блестела, как зеркало, небо было прозрачным, дул теплый ветерок. Ян оперся на перила, достал флейту и заиграл.

А в это время, вспомнив о полнолунии седьмой луны, Хун приготовилась встречать князя: достала вино, пригласила Фею и Лотос, поиграла им на цитре, прочитала несколько стихов о луне. Ночь наступила, а князя все не было. Обеспокоенная, она послала служанку на дорогу, наказав подать знак, когда покажется Ян.

— Мы с вами знаем, что князь не большой любитель музыки, — пришел бы к нам хоть ради луны! — обратилась Хун к Фее.

Фея в ответ:

— Может, он не в духе? Или ему нездоровится? Пойдем к нему и узнаем!

Лотос размышляла долго, прежде чем проговорила:

— Нет, если бы ему нездоровилось, он бы нам передал, а если бы у него были неприятности, он обязательно пришел бы сюда, чтобы забыть о них. Просто он решил подшутить над нами!

Неожиданно ветер донес печальные звуки флейты. Усмехнувшись, Хун поднялась на ноги.

— В самом деле, наш князь не болен, — Лотос права!

Они вышли во двор и прислушались: где играют на флейте? Наконец прибежала служанка, посланная Хун на дорогу.

— Я узнала, что князь и госпожа Инь в павильоне Соперник Луны. Кто-то из них играет сейчас на флейте.

Фея начала торопить подруг.

— Пойдемте же скорее туда, ведь князь наверняка ждет нас!

— Нет уж, князь обманул нас, — проговорила Хун, — стерпим его шутку и порадуем его тем же самым. У павильона Малый Камень привязана небольшая лодка. Давайте попросим Сунь Сань погрузить в нее цитру и вино и поплывем к Сопернику Луны.

Фея и Лотос одобрили план и тотчас спустились к реке, над которой ярко светила луна. Сунь Сань села за весла, Хун заиграла на флейте, Фея тронула струны цитры, Лотос начала читать стихи о луне.

А князь между тем играл одну мелодию за другой. Вдруг ветерок донес с реки неясные звуки. Ян отложил флейту и вгляделся в даль: легкая дымка стлалась над рекой, тихо несшей свои воды, кружились в воздухе чайки, плыла по течению лодка, в которой кто-то согласно играл на флейте и цитре, и чистый женский голос пел о луне. Госпожа Инь говорит Яну:

— Поверьте, это не Ли Бо, пытавшийся достать луну из вод реки Разноцветной Скалы,[402] и не Су Дун-по, катавшийся по реке под Красной стеной,[403] — скорее, это играют феи из Наньпу, что пугают владыку Восточного моря, или ушаньская дева, обманувшая чуского Сян-вана!

Князь приказал служанке окликнуть тех, кто в лодке. Тогда Хун, Фея и Лотос пристали к берегу и поднялись в павильон.

— Луна сегодня сияет для вас, — встретил их Ян, — а нам с госпожой Инь достались только крохи ее великолепия. Спасибо, что приехали и привезли луну с собой!

Хун отвечала так:

— А мы-то верили, что вы нас любите, ждали, что придете к нам! Но вам не захотелось смотреть на прекрасную луну в обществе немилых наложниц, и вы решили наслаждаться без нас! Вот и мы решили развлекаться одни: сели в лодку, стали играть и петь. Если бы вы нас не окликнули, нас бы здесь не было.

Все рассмеялись. Хун велела служанке принести из лодки вино и снедь, и начался веселый пир: любовались луной, пели и шутили. Кружились головы, все вольнее делались языки. Госпожа Инь обращается к Хун:

— Я слышала, что ваша флейта и флейта Феи звучат заодно. Не порадуете ли нас древней мелодией Лазоревого града и напевами Лотосового пика?!

Хун и Фея переглянулись и начали играть. Фея взяла на себя мужскую тему: холодный ветер завыл вокруг павильона, густые облака нависли над рекой, старик дракон вспенил воды, всех охватил необъяснимый страх… Тогда Хун приложила к губам свою флейту и начала женскую тему: стих ветер, рассеялись облака, превратившись в легкую голубую дымку, на берегу появились гуси и чайки и пустились в пляс. Затем мужская тема и женская слились и зазвучали вместе: высокие звуки поднялись до неба, низкие растеклись по холмам и рекам: услышит мелодию веселый человек и начнет пританцовывать, услышит печальный — зарыдает в тоске еще горшей!

Тем временем госпожа Хуан ощутила, что роды приближаются, и послала служанку за князем. Вместе с госпожой Инь, Хун, Феей и Лотос он поспешил к павильону Мужнина Утеха, но опоздал: госпожа Хуан успела разрешиться от бремени и произвела на свет сына. Все подбежали к новорожденному: цветущий, прелестный младенец, и родился в шелковой рубашке! Поглядеть на внука пришли и родители князя. Старый Ян говорит:

— Младенец в рубашке — счастье для дома, бесценный дар Неба. И потому назовем мы его Ши-син, что означает Звездный Дар!

Князь, улыбаясь, обращается к госпоже Хуан:

— Мальчик резвый, весь в деда! Значит, долгий будет у него век!

А Сын Неба, расставшись с Яньским князем, каждый день справлялся у князя Шэня, нет ли вестей из Звездной Обители. Кончилось лето, наступила осень, прохладный ветер закружил в воздухе красные листья кленов, затрещали цикады, тоскуя по Люй Цзу-цяню.[404] Распустились цзяндунские лотосы, пытаясь развеять печаль Чжан Ханя.

Князь Шэнь предложил императору совершить прогулку по горам и рекам, чтобы отвлечься от мрачных дум. А что из этого вышло, вы узнаете из следующей главы.